Онлайн книга «Игры скучающих купидонов»
|
Густо–густо пахло ванилью. Совсем недавно я добровольно распласталась на соседской двери, теперь же, подчиняясь чужой воле, была распята на стене. Настойчивые ладони заставили раскинуть руки и переплелись с моими пальцами, твердое, словно сделанное из лучших пород дуба, тело прижалось к моему. Ни вздохнуть, ни пискнуть. Ни пнуть. Какой оглушающий поцелуй… Аж голова кружится. Когда мне позволили набрать в легкие воздуха, а разум кинулся перебирать варианты последующих действий (пора кричать или нет, это маньяк или меня просто перепутали с кем–то, чьего возвращения ждали), я услышала шепот, который до дрожи оказался знакомым: – Женщина, что выбираешь: вигвам или терем? «Сон или явь?! – завопил мой мозг, не успевая одновременно и обрабатывать информацию, и адекватно реагировать. Более спокойная его часть, наверняка расположенная в лобной доле, а не у виска, где дыхание мужчины оставляло теплый след на коже, скептически хмыкнула: – Явь? Конечно сон. Ведь ты же не удержалась, откусила «Ухо слона». Не могла дождаться, когда придешь домой? Вот тебя и накрыло на лестничной клетке…» Раз сон, то я смелая. И даже чуть–чуть наглая. И пусть я валяюсь на чужом пороге, просыпаться ни за что не стану. Вернувшаяся с прогулки Наташа не оставит подругу в беде, разбудит. Улыбка растянула мое лицо. Восторг и замирание сердца. Я предвкушала то феерическое, что произойдет сразу же после моего выбора. Чингачгук или Чудище? Вигвам или терем? – Шкуры койота или перины пуховые? – прошептала я в темноту. А мысли летели лихорадочные. Кого же выбрать: гордого индейца, чье скривившееся в неприязни лицо уже лицезрела, или Чудище лесное, которое до последнего скрывалось, но сразу призналось, что ему наплевать и на цвет моих волос, и на девственность? Я только представила, как сильно Чудище может меня удивить. А как напугать… От этого «напугать» внизу живота стало горячо, а в коленках образовалась неимоверная слабость. Ноги так и подкашивались. Не виси я распластанная на стене, наверняка растеклась бы лужей по полу. Рассудив, что Чудище хоть и чудище, но оно родное, русское, а я завсегда между русскими и американцами выбираю своих, вздохнув, скромненько так заявила: – Чудище хочу. Чудище (ведь лица его в темном коридоре я так и не видела) растерянно помолчало, потом хмыкнуло и произнесло явно с сарказмом в голосе, что сильно меня удивило: – Вот ты какой, Цветочек аленький. Что ж. Будет тебе Чудище. Кровать, освещаемая уличными фонарями и рекламными бликами, казалась огромной и занимала чуть ли не всю комнату. Чудище было прекрасно и просило между первым и вторым оргазмами называть его Павлом. Потом мы, уставшие и счастливые, лежали под одним одеялом лицом друг к другу. – Привет! – мягко сказал он и улыбнулся. – Привет! – ответила я и положила руку под щеку. Он повторил. Так гораздо удобнее. – Мы ведь спим? – Спим, – подтвердил он. – Но утром обязательно проснемся. – Нас разбудит чей–то звонок. В шесть. – Мой. Я всегда в шесть встаю. Бегаю при любой погоде. Уже много лет. – А потом? – было приятно разговаривать просто так, пока тело остывало, пока на нем таяли следы поцелуев и прикосновений, а сексуальное пресыщение не толкало на подвиги. Я знала, предвидела, что мгновения покоя рано или поздно закончатся, и нам вновь захочется объятий, разжигающих желание. Мы – исследователи наших чувственных возможностей, взявшие минутную передышку. – Потом я иду на работу, – его взгляд скользил по моему лицу, по шее. Я задержала дыхание. Не сразу смогла задать следующий вопрос. – Куда? – Сейчас в «Старый город». А раньше, в Москве, работал в «Барской усадьбе». – И кем ты работаешь? Павел улыбнулся, и мне захотелось провести пальцем по этим губам. Я выпростала руку из–под одеяла, а он встретил ее своей, поднес к губам и поцеловал. – Помнишь, как только ты пришла, я спросил: вигвам или терем? – И я выбрала Чудище. А тебя это удивило. – Да. Потому что вигвам или терем – это не место, куда я тебя приглашал, это то, чем я занимаюсь, – его рука убрала с моего влажного лба волосы, провела по скуле, потом по плечу, сдвигая одеяло и открывая складку между полушариями груди. Его пальцы собрали там капельки пота и отправились к губам. Он слизнул влагу, а по моей спине прошелся озноб. – Хочешь, покажу? – Опять покажешь Чудище? – я сжала губы, пряча предвкушающую улыбку. Да, Чудище я хотела. Наверное, я всегда буду его хотеть. – Хорошо, – через секундную задержку. – Сначала Чудище. А потом вигвам и терем. Он строитель? Архитектор? И вновь Чудище довело меня до исступления. Стоя на коленях, упираясь руками в смятые простыни, я принимала ласки нависающего надо мной мужчины, с удивлением понимая, как мало знаю о собственной чувственности. Казалось, и первых двух раз достаточно, что больше не смогу, не хватит сил на новый всплеск, что все, исчерпалась. Ан нет, смогла. Пусть и не так остро, как первые два раза, но откликнулась. Рухнув на простыни, прижатая сверху его разгоряченным телом, забылась сном. Сон во сне? Я не слышала будильник. Проснулась и по темноте за окном поняла, что еще рано. Свет фонарей и огней рекламы уже не был таким ярким, как в полночь. Да и зачем? Люди спят, город, потонувший в снегу, молчит. Я опустила ноги и не нащупала свои тапочки. Вспомнив, что снилось ночью, провела рукой по груди… Голая?! Кто раздел? Как вообще я попала домой? Наташа привела или сама доплелась, но не запомнила как? Или… Обернувшись, осторожно потрогала соседнюю подушку. Пусто. Как и под одеялом никого нет. Уф! Все–таки приснилось! Поплелась в туалет и стукнулась лбом о дверь. У меня нет в коридоре двери! Папа сразу ее снял, как только мы въехали в дом. Где я?! Хлопнула рукой по выключателю и… не обнаружила его на привычном месте. В панике шарила рукой по стенам, пока не нащупала пластиковый квадрат. Непривычно громко щелкнуло, и зажегся свет. Это не моя квартира! А–а–а!!! Путаясь в простыне, я заметалась по комнатам, включая везде, где возможно, свет. Никакой мебели, кроме огромной кровати. Голые стены, голые полы и лишь мои вещи, разбросанные то тут, то там. |