Кстати странно, что она назвала меня «Мэдди», она больше любит называть меня именно «Мэделин».
Ещё с детства у меня остался врождённый страх, когда кто-то называет моё полное имя, значит, непременно мной недовольны, и скорей всего, будут ругать. Так что, если встретите меня, не называйте меня полным именем, хорошо?
− У меня не получается, − я открыла глаза, сдавшись. – Я видела свою мать последний раз в пять лет! Поэтому не могу нарисовать в голове её чёткий образ.
Старушка легонько покачала головой.
− Тогда я ничем не могу помочь…
Феликс явно расстроился. Да и я не меньше.
«А чего это я постоянно слежу за его действиями?», − подметила я за собой.
Мы вышли из дома Ксандрии. Фавний тут же обернулся вороном, и хотел было улететь.
− Постой! – окликнула я.
Он обернулся назад человеком, приземлился прямо передо мной, и внимательно посмотрел на меня.
− Не улетай, − попросила я.
− Почему?
− Просто не улетай. Не хочу вновь одна дома сидеть.
− Хочешь прогуляться?
− Да, − я почувствовала, как краснею.
− Почему бы и нет.
Мы шли вдоль улиц.
− А куда ты всё время улетаешь? – вдруг прервала я тишину.
− Ну, а куда мне улетать? Дома у меня нет. В лесу сижу.
− Дома нет? Ты сказал тогда…
− Да-да, помню! Я тогда соврал потому, что не знал Орион ты или нет.
− А ту семи конечную звезду ты спёр?
− Ну, да, − он весело улыбнулся.
− А вернуть не хочешь?
− Больно нужно! – фыркнул тот, и, покопавшись в карманах, отдал мне фигурку.
− Конечно. Всё равно потом стыришь, прохвост ты эдакий!
− Это я прохвост? – в эго глазах появился весёлый огонь.
Он напомнил мне маленького ребёнка. Хотя возможно, так оно и есть.
− Да, ты! – ещё более раззадоривала я его.
На душе у меня, мягко говоря, скребли кошки, но я старалась наскрести побольше той солнечной радости и провести последние деньки прежней жизни так, чтобы запомнить их навсегда. Боже… Что я несу?
− Ну, всё! Берегись! – воскликнул он и подбежал к небольшой палатке с выпечкой. Даёт несколько монет продавцу, хватает белый кремовый торт. О, нет!
− Ты спятил?! – Я попятилась назад, не зная, куда бежать дальше.
Оборотень рванулся ко мне. Я побежала со всех ног. Вдоль улицы, мимо фонаря, через дорогу. Оборачиваюсь… Нет! Он в метре от меня!!! Помоги-и-ите!
Посчастливилось же в тот момент оказаться у палатки с тортами и рулетами! И почему бы просто не съесть торт? Почему нужно делать из этого сумасшедшую игру?!
Фел смеётся. Расстояние между нами тает на глазах, прямо как тот самый торт на таком солнцепёке! У меня сил бежать, практически не было. Болело пересушенное горло. В ушах стучал пульс сердца. Очень быстро и очень громко. Это уже совсем не смешно!
Вдруг снова оглядываясь, я понимаю, что он отстал. Наверно тоже выдохся, и я решила завернуть за дом.
Эта ситуация невольно напоминала мне ту беготню в лесу. Я тогда мысленно назвала его «бенгальским лосём»! Весело вспомнить.
И где он? Неужели потерял меня из виду и теперь бегает, ищет? Ха! Так ему и надо, пусть пока немного поволнуется, а я передохну…
Я присела на скамью возле какого-то дома и начала нежиться в последних летних лучах. Я чувствовала, как пылали мои щёки, словно от огня.
Но «лось» передохнуть мне толком не дал. Появившись с краю дома, и крикнув «Ага!», он побежал ко мне. А я соскочила и понеслась дальше. Кажется, далее по курсу поле?
Здесь можно присесть на корточки и из-за длинной травы тебя днём с огнём не сыщут! Мне это только на руку.
Однако всё случилось очень быстро. Феликс обогнал меня и со всего размаху кинул мне в лицо торт. О, нет!
И в тот же момент я запнулась об камень и упала на спину. В глаза и в нос забились белый крем и глазурь. Я убрала с глаз сливочный крем и увидела стоящего надо мной, улыбающегося во все тридцать два зуба, Феликса. Он протягивал мне руку. Чёрные, как смоль волосы были растрёпаны и красиво колыхались на ветерке. Он так красив… Эти серые бездонные глаза, ровный нос, чёрные густые брови. Смотрю в эти глаза, и забываю обо всём на свете… Да, что такое?!
Я торопливо принимают его руку, и он помогает мне подняться. И тут же бросаюсь на него и сбиваю с ног. Однако неаккуратная Мэдди не удерживается на ногах, и летит на землю вместе с ним. Секунда и он лежит на земле и смотрит на меня. А я лежу совсем рядом и… Вдруг он начинает дико хохотать. Чего он смеётся?!
Феликс показывает мне пальцем на лицо и продолжает смеяться до слёз. Я провожу по щеке пальцами, смотрю на всю эту глазурь и тоже начинаю смеяться. Теперь я поняла причину смеха. Я выгляжу как пугало!
Мы лежим на земле и ещё долго не можем задушить приступ смеха. Благо есть, где всю эту историю смыть!
«Какой же Феликс придурок!» − смеюсь про себя я.
Я встаю и иду в сторону моря. Дохожу до конца поля, спрыгиваю с большого камня и иду уже по песку. Сажусь на корточки и омываю лицо. Весь этот белый крем стекает с носа, щёк, подбородка, да и вообще, бьёт из всех щелей! Глаза уже жутко болели. И наверняка они сейчас все красные, как будто я весь день ревела.
Сзади послышались шаги. Это Феликс.
− Тебе кто-нибудь говорил, что ты придурок? – оборачиваю я на него лицо.
− Бывало, − отвечает Фел, покусывая губу.
− Тогда я скажу тебе: Ты, Феликс, на всю голову отбитый! Зачем нужно было так делать?
Я одновременно улыбалась и очень сердилась.
Моё лицо очистилось от торта и теперь блестело от воды.
− Ну, весело же было? – он посмотрел на меня виноватыми глазами, иногда пряча глаза и елозя ногами.
Я выдохнула через нос, встала, и, глядя в закатное солнце произнесла:
− Вообще… Я хочу тебе сказать спасибо за этот день. Я впервые смогла по-настоящему расслабиться и почувствовать себя свободной от всех проблем. Со мной такого давно не было, − я убрала рыжие пряди за ухо и прикусила от волнения нижнюю губу.
Сначала он улыбнулся, а потом резко нахмурил брови. Он явно о чём-то задумался.
− Лучше тебе не расслабляться.
− В смысле? – да что с ним такое? – Я не понимаю. Почему ты всегда готов испортить такой… Момент? Почему?! Как можно быть таким? Мне казалось с тобой здорово, а оказалось ты вовсе не человек…
