Пришёл черёд лилии. Я взяла её в руки. Она такая красивая, нежно-розового цвета… Гладкая и мягкая. Да, цветок ничем особо не пах, но какой же он красивый!!! Эта лилия отличалась от своих городских подружек, прямо как я отличалась среди сверстников в городе.
Я аккуратно поставила цветок в прозрачную небольшую вазочку. Да простит меня Джини, это ведь её вазочка. Она в неё зубную щётку всегда ставила. Ну, думаю, её зубная щётка и без вазы может существовать.
Потом я легла вздремнуть. Мне снился очень короткий, но как оказалось потом, вещий сон. Там был Феликс. Он шёл с костылями, а потом отбросил их.
Когда я после дремоты посмотрела в окно (это уже стало моей привычкой), я увидела Феликса. Он действительно шёл без костылей и без гипса на ноге. Шёл он, конечно, немного шатаясь, но довольно уверенно, без помощи посторонних.
Я забыла о договоре про три дня и поспешила к нему.
− Мэдди! – Он сразу же заметил меня. – Смотри! Я хожу! Всё благодаря Везелиям, а так бы я ещё месяц провалялся, если не больше.
− Я вижу, − весело подошла к нему я. – Это тебя Наиви отпустила, или ты решил опять своевольничать?
− Наиви, Наиви. Она как-то прознала, что я выходил без её ведома. Попросила Грегори, помимо своей работы, ещё следить за мной. Короче, устроили за мной шпионаж по полной программе. Этот ботаник заходил каждые две минуты и подолгу смотрел на меня через свои очки. К слову, он напоминал мне глупого филина из одного мультфильма.
Я хихикнула.
− Ну, да. Тебе смешно! – Весело буркнул он, стараясь самому не засмеяться.
Мимо нас прошёл Адриан, который судя по всему, шёл со столовой. Он обвёл нас недоверчивым взглядом, задержавшись на лице Феликса, который в тот момент просто светился от счастья, и прошёл дальше, не оборачиваясь. Похоже, его расстроило то, как мы вместе с Феликсом смеялись, и то, что я всё-таки нарушила договор. Феликс стоял к нему спиной, поэтому не увидел его.
Мы отошли чуть подальше и сели на скамейку поболтать (Феликсу было ещё немного трудно долго стоять).
− Слушай, а ты можешь мне помочь? Это очень важно, − начала я, смотря на него молящими глазами.
− Сначала скажи, что я должен сделать, а потом уж я отвечу, помогу или нет, − он строго скрестил руки на груди, понимая, что я задумала что-то такое, что ему явно не понравится.
− Лучше пообещай, что поможешь! Пожа-а-алуйста…
− Мэдди, не смотри на меня так!
− Пообещай! – настояла я.
− Ладно-ладно, обещаю, − сдался фавний.
− Ты должен будешь положить это в почтовый ящик у моего дома, − я достала из-за пазухи письмо.
− Нет-нет-нет! На это я не согласен! Это запрещено!
− Тише, Фел! – Шепнула я. – Пожалуйста! Прошу! Ну, что тебе стоит слетать до моего дома и сунуть письмо в почтовый ящик? Мой папа имеет право знать, что со мной всё хорошо. Тем более, я не писала о ведьмах.
− Нет, − уже не очень уверенно ответил парень.
− Ну, Фел! – Протянула я. – Я тогда обижусь!
− Ага! Кто тогда в лесу обещал не помыкать мной?
Я тоже скрестила руки на груди и серьёзно посмотрела на него.
− Ладно, давай своё письмо, − он спрятал конверт под кофтой.
− Нашёл куда спрятать! – Засмеялась я.
− Ну, знаешь ли! У меня карманы маленькие…
− Никому не говори только, ладно? – я встала со скамейки.
− Про карманы?
− Ты понял, о чём я.
Нас обдул холодный северный ветер. Нет, я не умею определять направление ветра одними только глазами, просто посмотрела на флюгер на крыше домика, где жила королева поселения. Ниже флюгера было подписано: север, юг, запад, восток (начальными буквами).
Ветер сдул некоторые пожелтевшие раньше времени листья и осыпал нас ими. Феликсу один большой лист рыжего цвета упал на голову, я стряхнула его. Мы оба улыбнулись.
Дневниковые записи
Криса Бернера
«Уже завтра я увижу Мэдди снова. Я очень по ней скучаю. А ещё, я очень зол на себя, что позволил себе так с ней поступить. Она тогда так плакала… Мне было так жаль её. Но вот уже скоро, совсем скоро мы увидимся. Я попрошу у неё прошения, и всё станет хорошо. Надеюсь, мы снова будем также дружить, как и прежде. А может, после стольких дней разлуки она осознала, что на самом деле чувствует ко мне? Я не могу поверить, что она совсем не испытывает ко мне подобных чувств. Мне казалось… Она так на меня смотрела, говорила то последнее время. Может, я просто ошибся. Наверное, нужно было сначала всё проверить, а не ляпать всё, что в голову придёт. Тогда всё бы сейчас было так же, как и всегда. Не было бы напрасных слёз. Да и я бы может не жил в этом дурацком детском доме. Здесь просто ужасно… Поскорее бы отсюда уйти».
Глава тринадцатая
Осень большими шажками подкрадывалась к нам. Она обдувала нас холодными ветрами, всё больше окрашивала листьев в жёлтые краски и осыпала нас ими, словно конфетти.
В моей жизни наступала пора ответственного решения. Мне нужно было выбрать одного из парней. С кем я хочу начать серьёзные отношения? С кем буду действительно счастлива? Я люблю их обоих, поэтому мне так трудно выбрать одного из них. Но кого я всё-таки люблю больше? Это мне и предстоит понять.
Никто из них больше не посылал записок. В течение двух остальных дней мы не виделись и не разговаривали. Феликс улетел из поселения два-три часа назад. Остальным он объяснил, что хочет встретиться с другим фавнием. Хотя, кто знает, может, он и не соврал.
Бежали бесконечные дожди, щедро поливая наше поселение. Всюду были лужи по щиколотку. Нам советовали лучше не выходить из домов. Еду раздавал по домикам наш сантехник-ремонтник (ага, здесь и такие «водятся»). Он тоже колдун, просто со слесарным образованием. Почему именно он раздавал, я не знаю. Самый смелый, наверное. Лично мне было его жалко. Каждый раз, как он заглядывал к нам он приходил весь мокрый и с таким замученным лицом…
Мы с Джини занимались вышивкой крестиком. Нам дала мадам Белла полотно и мулине с иголками (Джинка выпросила). Ну, нам хотя бы было чем заняться. Пацаны в доме напротив (Алекс, Джон и Грегори), например, делали самолётики и пускали их в окно (в дождь!) и смотрели, сколько метров они пролетят. Вообще, этим занимались только Джон и Алекс. Грегори сидел над какой-то книжкой и лишь иногда поднимал голову, чтобы посмотреть на соседей-дураков.
Из домика Адриана и Джереми слышна была песня под гитару, которую из-за дождя не получалось хорошенько расслышать. Но ясно было понятно, что поют оба.
− Он ещё и певец у тебя! – Хихикнула Джини, не отрываясь от шитья крестиком.
