Онлайн книга «Зимопись. Книга вторая. Как я был волком»
|
Сориентировавшись по солнцу, я указал на восток: – Туда. Набрав репы или что это было, мы двинулись в путь. Тома рассказывала. С самого начала. Обо всем. Немного о нашем мире, много о местном. У Юлиана захватывало дух. – Вы с того света?! Я кивнул. Тома скривилась, но разубеждать не стала. Ей было приятно оставаться ангелом. Она только чуть-чуть подправила: – С другого света. – Там хорошо? – Очень. – Всем? – Нет таких мест, где хорошо всем. Синеву Юлиановых глаз заволокла боль: – И вы… уйдете? – Не скоро, – пообещал я, втайне надеясь на обратное. – Возьмите меня с собой. Я пригожусь. Если хотите, буду вашим рабом. В этом мире мне больше некуда идти! Юлиан опустил голову. Тома прослезилась. На меня скосились ее красные глаза. – Забудь слово «раб», – сурово выговорил я. – Слугой! Работником! Кем хотите! Только не оставляйте! Связались на свою голову. Сделай доброе дело, и тебе припомнят. Я почему-то уверен, что «доброе дело» по-древнеавстралийски будет «бумеранг», потому что всегда возвращается в том или ином виде. Самое обидное, это когда хочешь в том, а оно – в ином. – Чапа, – осторожно сказала Тома. – Его нельзя оставлять. Он совсем один. Чтоб ее, с ее милосердием. – Пока никто не гонит, – бросил я. – В чем проблема? – В «пока». – Тома отвернула от меня пылающее лицо. – И потом без повода не прогонят, – закрыл я тему. – Довольны? Долго шли молча. Отношение Юлиана к нам изменилось. Он упреждал все желания, помогал в каждой мелочи, старался изо всех сил, которых у него в запасе (завидую) имелось изрядно. Сказав, что ему не тяжело, он забрал у меня ношу, Томе при любой возможности подавал руку, даже переносил через некоторые препятствия. Она млела. «Видишь?» – говорил ее взгляд. Все вижу, как бы отвечал я. Вижу даже больше, чем хотелось. Говорят, что фактов всегда достаточно, а недостает воображения. У меня обычно наоборот. – Юлиан, – окликнул я. О чем-то задумавшийся парень вздрогнул и едва не споткнулся. – Да? – Почему ты влез в нашу драку с вожаком? Точнее, в мою. Спасая меня, ты поставил под угрозу собственную шкуру. До того момента ты ею дорожил. Безмолвный укор Томы был нагло проигнорирован, меня очень интересовал ответ. Он оказался предугадываемо незамысловат: – Тома. Я покачал головой: – Тома осталась бы одна. Разве это не в твою пользу? Юлиан потупил взгляд. – Ее выбрал вожак. Роль его подруги Тома не выдержит. – Крепкие плечи смущенно вскинулись, грива понуро провисла. – Самки ревнивее и опаснее самцов. Они не знают пощады. Тома не прожила бы долго. А если прожила, то не с нашим новым дружком, про себя добавил я невысказанное. – Опасность! – Юлиан резко присел. Мы тоже. И медленно отползли назад. Скрыв нас, высокая трава выполняла теперь роль забора с дыркой. В той стороне, куда мы направлялись, с севера на юг через поля тянулась вереница людей. Из центра страны – в горы. По бокам шли охранники. Узнав людей, которых вели под конвоем, я зажал рот рукой, чтобы случайно не выдать себя каким-то звуком. Затем, передумав, зажал рот Томе. И ведь едва успел: вырвавшийся возглас утонул в надавившей ладони. Охранниками были рыкцари, они вели учениц школы. – Раз, два, три, четыре… – принялась шептать Тома. – Тихо! – Я толкнул ее плечом и вновь накрыл рот рукой. – Проговаривай про себя. Глазами я насчитал пятнадцать. Здесь были все, кто оставался в школе после нашего с Томой и Зариной отъезда. А возглавлял процессию пленников наш земляк дядя Люсик, отец Шурика. Я рассказывал Томе о моих с ним беседах, рассказал и о том, что он собирался нас найти. Получилось, что мы нашли его. Когда процессия исчезла вдали, я скомандовал: – За ними. – Хорошо, что псины нет, – заметила Тома. Едва мы сделали первые шаги, Юлиан шепнул: – Лучше отстать. Следов много, не собьемся. Я кивнул. Искать следы, в общем-то, не понадобилось: через некоторое время мы прибыли к нижней пещере, где когда-то остались доспехи. Внутри кто-то был, потому что прибывших встретили. Караван с рыкцарями и плененными царевнами с папринцием втянулся внутрь. – Нужно разместиться поблизости и держать пещеру на виду, – огласил я командирское решение. – Что мы можем сделать? – Тома нервно прикусила губу. Как говорят интервьюируемые когда им нечего сказать: хороший вопрос. – Ничего не будем делать, – честно сказал я. – Пока. Будем ждать божественного вмешательства. – Чего?! Тома с Юлианом глянули на меня как на полоумного. – Если долго сидеть у берега реки, мимо проплывет труп твоего врага, – продекламировал я. – Это китайское. По-нашему: терпенье и труд все перетрут. – Предлагаешь терпеть и трудиться? – хмыкнула Тома. – Терпеть не надо, вон кустики. Просто ждать. Побеждает не тот, кто выглядит сильным, а перетерпевший. – Сам же говоришь: вон кустики… – Перетерпевший невзгоды. Дождавшийся момента. Когда желаешь чего-нибудь очень сильно, Вселенная помогает тебе. И Вселенная помогала. Во всем – кроме погоды. Потому что сразу пошел дождь. – Будем делать гнездо? – Юлиан зябко передернул плечами. Под небесным ливнем его грива превратилась в обвисшие куски пакли. Тома прижалась к нему спиной, укрываясь в объятиях. Ох, не угляжу за неуемными романтиками. Нельзя оставлять их одних. Или, наоборот, нужно? Пора Томе самой отвечать за себя. Мою заботу она воспринимает как вмешательство в личную жизнь и поступает вопреки. Вроде большая и взрослая, а на деле – глупая упрямая девчонка. Назло бабушке отморожу уши. Или, как говорят в западляндиях, стрельну себе в ногу. И ее оставить наедине с безумным миром – выплывет-не выплывет? Как потом себе в глаза смотреть? Уход от проблемы – не решение. Эдисон говорил: «Почему у меня все получается? Не пользуюсь устарелым методом проб и ошибок, применяю метод проб и находок». Насчет находок посмотрим, а известных ошибок надо избегать. Что я и делаю, стараясь изо всех сил. И буду делать, хоть режьте. – Как освободить дядю Люсика и царевен? – проговорил я. – Можно войти в пещеру с другой стороны, – предложил Юлиан. |