Книга Месть под острым соусом, страница 46 – Аля Морейно

Восемь недель во мне живёт ребёнок, а я только сейчас об этом узнаю! Наверное, я счастлива. И Николай тоже должен быть рад ребёнку? Хочется прямо сейчас поехать к нему в клуб, чтобы поделиться новостью. Но сдерживаюсь и решаю дождаться его дома. 

Муж возвращается позже обычного, когда Мирон уже спит. 

- Привет, Мышонок, прости, много было работы, задержался. Голодный, как волк. Корми меня скорее, – целует, сжимая руками ягодицы. – Когда ты себе уже попку откормишь? 

- Тебе не нравится? 

- Нравится, нравится, но и покруглее было бы неплохо, – шлёпает и подталкивает к кухне. 

Как обычно, пока Николай поглощает ужин, я ковыряюсь в тарелке и наблюдаю за ним. Даже не верится, что мы вместе. Он такой красивый, богатый и успешный, а я рядом с ним – серый мышонок, не зря он придумал мне это прозвище. А уж учитывая наше совместное прошлое, недавнюю ненависть и взаимные претензии, всё происходящее сейчас кажется абсолютной фантастикой. Такое только в сказках и женских романах бывает. 

Мне не терпится сообщить Николаю новость. Волнуюсь. Тяжело предугадать его реакцию. Ёрзаю на стуле – не могу усидеть на месте, меня так и подбрасывает от переполняющих эмоций. 

Наконец муж заканчивает еду и ставит тарелку в посудомойку. 

- Коля, мне нужно тебе кое-что сказать. Я сегодня наконец-то дошла до врача… 

Он смотрит на меня вопросительно и обеспокоенно. 

- В общем, я беременна. Срок восемь недель, – не могу сдержаться и улыбаюсь. 

Николай молчит. Лицо становится нечитаемым. Не понимаю, чего от него ждать. Что он скажет? Пауза затягивается. Почему так долго думает? 

- Что? Что ты сказала? – голос звучит непривычно низко, с трудом его узнаю. Ни одной радостной нотки не могу вычленить из его интонаций, а вот угрозы – хоть отбавляй. 

- Я жду ребёнка, – зачем-то повторяю, хотя знаю, что он всё расслышал с первого раза. 

- Какого чёрта? – стучит кулаком по столу так, что стоящая на нём посуда подскакивает. 

- Что? – меня пугает его реакция, но не понимаю причины такой злости. 

- У тебя такая короткая память, что ты не помнишь наш договор? 

Лихорадочно перебираю в памяти условия того контракта и не нахожу ничего, связанного с беременностью. 

- Я не понимаю! 

- Ах да, у тебя же память девичья! Ну так я напомню! Условие было предельно простое – никаких мужиков! 

О чём он вообще говорит? 

- Но ты же сам… 

- Я? Сам? 

Он кричит на меня, оскорбляет. Я пытаюсь вникнуть в суть его претензий, но он несёт какую-то чушь, которую я никак не могу спроецировать на себя. Что за дичь? Если он так категорически не хочет от меня ребёнка, то можно же это сказать как-то спокойно, без криков и оскорблений? 

Очень обидно. Как дура надеялась, что он обрадуется… Слёзы непроизвольно выкатываются из глаз, и сдерживать их никак не удаётся. Смахиваю ладонями, но кожа быстро намокает и только растирает солёную влагу по лицу. 

- Коля, послушай, я не понимаю, что я сделала не так. 

- Не понимаешь? Нагуляла с кем-то ребёнка и прикидываешься невинной овечкой? Может, я тебя ещё и похвалить должен? 

- Что ты говоришь такое? Что значит нагуляла? У меня никого не было, кроме тебя! 

- Только не надо из меня дурака делать, ладно? У меня не может быть детей. Я бесплоден! И ты об этом знаешь! Так какого ты сейчас эту комедию ломаешь? 

- Я не знаю, как это получилось. Но я ни с кем, кроме тебя, не спала. Это твой ребёнок! Клянусь тебе чем угодно! – оправдываться так обидно и унизительно, и я не знаю, что сказать, чтобы он мне поверил. 

- Может, ты мне ещё расскажешь про непорочное зачатие? 

- Коля, ну можно же сделать анализ на отцовство! 

- Хватит морочить мне голову, шлюха! 

Он за мгновение преодолевает расстояние между нами и, кажется, замахивается для удара. Пытаюсь увернуться, прикрывая голову руками. Спасибо колонии – надрессировала меня на быструю реакцию при нападении. 

- Что ты дёргаешься? Я не собираюсь тебя бить! 

Выпрямляюсь. Паникую, совершенно не представляю, что сейчас мне делать. Как прекратить этот скандал? Как убедить его в том, что это его ребёнок? 

Сил стоять нет, я зверски устала, клонит в сон. А куда идти спать – не знаю. В его спальню? Страшно, да и он настолько разгневан, что вряд ли позволит. К Мирону? Там теперь нет большой кровати. Устроиться на ночь в гостиной на диване? Вероятно, так и сделаю. Только надо будильник поставить пораньше, чтобы встать до ребёнка и избежать неудобных вопросов. 

- Короче, вали, куда хочешь, чтобы я тебя не видел. Можешь спать с кем угодно, ты свободна. Все наши договорённости аннулируются. 

Он меня… выгоняет? А что значит «аннулируются»? Он не будет добиваться усыновления? Но опека хотя бы останется? Он же не собирается вернуть Мирона в детский дом? Ребёнок этого не переживёт! Меня накрывает ужас. Он ведь может, он всё может! Ему ничего не стоит растоптать меня… Они уже провернули это один раз. И пусть он к этому не был причастен, яблоко не падает далеко от яблони. 

- Хорошо, я всё поняла, я уйду. Только пожалуйста, не отдавай им Мирона! Мне ничего не надо, только не забирай у меня его! 

- Не заберу, но не потому что ты просишь, а ради него. Ребёнку с тобой будет лучше. Деньги на Мирона буду давать, я от своих обязательств не отказываюсь. Но ты мне будешь отчитываться за каждую копейку. Не дай бог ты потратишь их на что-то постороннее. А ублюдка твоего я содержать не буду, даже не надейся. Иди ищи себе другого лоха. 

Сон, как рукой снимает. Лихорадочно соображаю, что мне нужно с собой взять в первую очередь и во что упаковать. У меня нет ни сумок, ни чемодана. 

Прячусь в комнату Мирона. Ребёнок спит крепко, а я тихонько начинаю доставать одежду из шкафа. Хорошо, что её не очень много. Дожидаюсь, пока Николай уйдёт к себе, приношу из кухни большие пакеты из супермаркета, утрамбовываю туда все вещи. 

Несколько раз задрёмываю, но потом вскакиваю и продолжаю собираться. К рассвету у меня упакована сумка, с которой я сюда приехала, и три кулька. Бужу Мирона. 

- Маленький просыпайся скорее, нам нужно ехать к бабушке. 

- Не хочу к бабушке, хочу спать. 

- Малыш, давай поторопимся, скоро такси приедет. Возьмём с собой велосипед. 

- Я хочу с папой, чтобы папа нас отвёз! 

- У папы другие дела. 

Одеваю сонного сына, прибираю в его комнате и вытаскиваю наши вещи к лифту. Мирон тянет за собой велосипед. Нам нужно успеть уехать до того, как Николай проснётся, чтобы ребёнок не стал свидетелем выяснения отношений. Оставляю ключи на полочке в прихожей, захлопываю дверь и спускаюсь вниз.