Книга Летучие мыши появляются в сумерках, страница 9 – Эрл Стенли Гарднер

Высокий человек с нагловатым взглядом и подпрыгивающей сигаретой сидел в кресле, опустив плечи, скрестив ноги и засунув руки в карманы брюк. Он нахально взглянул на Берту и спросил:

— Ну как, с чем вернулись?

— Что вы имеете в виду?

— Вы знаете, что я имею в виду. Вы получили заказ немного потрясти страховую компанию?

— Я не за этим ходила, — ответила Берта.

— Да знаю, знаю. А что по поводу моего предложения? У нас будет дело или нет?

— Должна отметить, что я слегка коснулась этого вопроса.

— Я понял. Двадцать пять процентов вам. Идет?

Берта раздраженно сказала:

— Вы не слышите, когда я говорю вам по-английски. Полагаю, мне придется выучить китайский, чтобы вы меня поняли.

— Я останусь таким, каков есть, на любом языке, — заметил он.

— Я могу предложить вам сделку. Плачу двадцать пять долларов наличными за вашу информацию.

Он рассмеялся.

— Хорошо, тогда наш разговор надо считать оконченным, — сказала Берта. — Я заплатила бы эти деньги из своего кармана, потому что она не стала нанимать меня по делу со страховой компанией. Кроме того, она собирается оговорить компенсацию в размере, покрывающем ее расходы на врача и потерянное рабочее время. А это составит в сумме двадцать пять долларов.

— Это она собирается делать?

— Так точно.

— Но вы, естественно, образумите ее?

— Я, возможно, вообще не буду этим заниматься.

— Может быть, страховая компания заинтересуется моей записной книжкой?

— Может быть. Попробуйте.

— Нет уж. Я не смог бы лжесвидетельствовать. Еще и поэтому я не пошел к девушке, чтобы договориться лично с ней. Если бы адвокат узнал об этом, он поднял бы страшный шум. Но личное конфиденциальное соглашение с вами — это дело другое. Тогда, если бы судья спросил меня, пытался ли истец заплатить мне, я бы мог скромно ответить, что обычной платы за свидетельство для меня достаточно. Берта цинично рассмеялась.

— Двадцать пять долларов, — объявила она, — предел суммы, которую она запрашивает в настоящее время. Я могу рискнуть и предложить вам ровно столько же.

— Двадцать пять процентов, — настаивал он.

— Я же объяснила, что пирога, от которого можно было бы отрезать кусок, еще нет и в помине.

— Ладно, может быть, мы поговорим попозже.

— Послушайте, — спросила Берта, — как я могу связаться с вами?

Он, ухмыляясь, заявил:

— Никак, — и отправился к выходу.

Берта молча наблюдала, как за ним захлопнулась дверь.

— Будь он проклят, — сказала она. — С каким удовольствием я врезала бы ему прямо по его ухмыляющейся физиономии!

— Почему же вы не сделали этого? — спросила Элси Бранд с любопытством.

— Возможно, мне придется играть в одной команде с ним.

— Вы имеете в виду, что примете его предложение?

— Придется, если не подвернется что-нибудь получше.

— Почему? — продолжала удивляться Элси Бранд. — Почему вы связываетесь с людьми такого сорта, особенно если они вам не по душе?

— Потому что там пахнет деньгами, — отрезала Берта и направилась в свой кабинет, чтобы заняться утренними газетами.

Она была погружена в спортивные новости, когда на ее столе зазвонил телефон. Берта сняла трубку и услышала голос Элси:

— Вы можете уделить несколько минут Кристоферу Милберсу? Он говорит, что знаком с вами.

— Милберс… Милберс? — Берта повторила имя несколько раз и наконец вспомнила. — Да, я знаю его. Что он хочет?

— Он не сказал.

— Пригласи его.

Кристофер Милберс вел себя еще более манерно, чем в комнате Жозефины Деля.

— Надеюсь, что я не оторвал вас от чего-нибудь важного? — сказал он извиняющимся тоном.

— Что вы хотите? — спросила Берта.

— Мисс Делл сказала мне, что вы — детектив. Я был страшно удивлен.

— Да, мы занимаемся частными расследованиями.

— «Детектив» звучит более романтично, чем «следователь», не правда ли?

Берта холодно посмотрела на него:

— Никакой романтики в этом деле нет. Это работа, и у меня ее сверх головы. Что вы хотите?

— Я хотел бы нанять вас. Я не знаю ваших расценок.

— Это зависит от характера услуг и количества денег, которые собирается выручить клиент. — Теперь в ее глазах появился интерес.

— Вы не возражаете, — спросил Милберс, — если я расскажу вам все по порядку?

— Я слушаю.

— Видите ли, мой кузен Харлоу был человеком довольно эксцентричным.

— Догадываюсь.

— Это был индивидуалист по натуре. Он хотел жить по собственным законам: никому не подчиняться и никого не подчинять. Его отношения с родственниками были, скажем, окрашены такими тонами.

— Он был женат? — спросила Берта.

— Его жена умерла десять лет назад.

— Есть дети?

— Нет.

— Вы — единственный родственник?

— Да.

— Расходы на похороны? Кто возьмет их на себя?

— Похороны завтра. Он будет похоронен здесь. Я получил телеграмму о его смерти только в понедельник вечером. Меня не было в городе, и поэтому возникли определенные сложности, чтобы доставить ее мне. Я полагаю, вы можете оценить деликатность решения, которое я принял по поводу похорон?

— Я ничего не понимаю в похоронах, — сказала Берта. — Зачем вы пришли ко мне?

— Да-да, я уже подхожу к этому. Я говорил вам, что мой кузен был эксцентричным человеком.

— Да.

— Среди прочих вещей он, например, никогда не мог решиться хранить деньги в установленных для этого местах.

— Черт побери! — воскликнула Берта с экспрессией. — Это не эксцентричность. В этом есть определенный смысл.

Кристофер Милберс сложил ладони вместе, выгнув пальцы в суставах.

— Эксцентричность или разумность — назовите это как вам угодно, миссис Кул, но мой кузен носил крупные суммы денег у себя в кармане, например. Я знаю это точно. У меня есть письмо от него, где он пишет об этом. Ему казалось, что в любое время может возникнуть потребность в крупных суммах. Более того, в четверг он снял еще пять тысяч долларов со счета. Он собирался в пятницу посетить аукцион редких книг.