Онлайн книга «Шестерка Атласа»
|
– И что за работа? – Говорю же, обычная. – Это как? Кража? Гидеон покачал головой. – Нужно кое-кого вызволить. За награду. – Вызволить откуда? Из подсознания? – Вообще-то из активного сознания. Нико смущенно поднял взгляд и увидел, что Гидеон смотрит на него. – Как такое возможно? – Тебе правда стоило выбрать больше дополнительных предметов, – со вздохом произнес Гидеон, но увидев, как морщится от раздражения Нико, пожал плечами. – У разума есть механизмы, Ники, разные уровни, и некоторые функции можно запереть внутри него или же не дать определенным участкам работать как положено. – Ну, и как же ты намерен вломиться? – Я и не стану, – твердо произнес Гидеон, но Нико это не особенно убедило. – Скажу матери, что это невозможно. Или добуду ей деньги иным путем, детали ее не заинтересуют. В общем, там видно будет. Но я знал, что она скажет мне, где ты. – Эйлиф та еще стерва, – угрюмо напомнил Нико. – Она же, в принципе, просто русалка с проблемами на почве азартных игр. – Это не проблема на почве азартных игр… – Близко к этому, – отрезал Нико, за что тут же поплатился головной болью. Еще хуже – Гидеон взглядом велел не перебивать его, и Нико это не понравилось. Главным образом потому, что подействовало. – Это твое Общество – вовсе не секрет, – сказал Гидеон. – То есть не такой уж и секретный секрет. Я бы не удивился, если бы оно имело корпоративное финансирование. – И? – Деньги – важная тема, Нико. Тебя не волнует, у кого ты оказался в кармане? Нико со стоном запрокинул голову. – Гидеон. Basta. – Либби нет, – напомнил Гидеон, и Нико снова закрыл глаза. – Ее нет, Нико, но ты не исчезнешь. – Нет, говорил же… – Вот именно, и знаешь почему? – глухо проговорил Гидеон. – Я тебе не позволю. Сделаю все, о чем попросит мать, ради тебя. А если попытаешься скрыться, я тебя выслежу. – Гидеон… – Для тебя здесь небезопасно. Тебе надо пережить еще один год, Нико, а ты даже близко не так защищен, как думаешь. – О чем ты говоришь? Ты же видел чары. – Он сам их восстанавливал. Он и Либби. – Да, знаю, но ты не готов. – К чему? – Он готов. Он все проверил. Либби все проверила. Чары непроницаемы. Должны быть непроницаемы. «Либби нет». Невозможно. – Если Либби жива… – начал Гидеон. – Она жива, – отрезал Нико. – Ладно, хорошо, она жива. Но где она тогда? Как будто Нико сам себя не спрашивал о том же каждый день, да все без толку. – Ты что, предлагаешь сдаться? Отчасти он хотел опустить руки. Этого хотела самая маленькая, слабейшая, но все же его часть. Та самая, которая хотела, чтобы Гидеон сказал: довольно, не глупи, возвращайся домой. – Нет. – Гидеон скривил губы в непостижимо доброй улыбке. – Тебе ни в коем случае нельзя сдаваться. Я лишь пытаюсь помочь. Нико изможденно выдохнул. Возвращайся, здесь безопасно, иди домой. – Измерения, Николас, измерения. Думай не просто масштабно, думай бесформенно. Думай бесконечно. – Гидеон, basta, бесконечность ложна, это ошибочная идея, – еле слышно пробормотал Нико. – Если постараться, можно пересчитать все песчинки и атомы… – Послушай, Ники, в твоих чарах есть брешь. Большая. – Это… – Только не говори, что это невозможно. Он смутно увидел, как Гидеон приблизился к прутьям решетки. – Смотри сюда, – произнес он, и все случилось, не успел Нико и головы поднять. Призрачная, бесплотная рука коснулась его щеки. Это была рука Гидеона. Жест вышел нежным, успокаивающим. Невозможно. Нико закрыл глаза и снова ощутил облегчение. Невозможно. Либби нет. Либби нет. Либби нет. Невозможно. – Это воспоминание, – пояснил Гидеон, и Нико ощутил легкие толчки в пространстве сна. Земля под ногами задрожала, и его отбросило назад во времени, где он почувствовал запах дыма и услышал крик. Либби пропала вскоре после того, как покинула его комнату. Сколько ее не было? Минут пять? Десять – самое большее. Нико отложил ножи (дурное поведение хорошо, лишь когда есть кому тебя за него побранить) и задремал, но тут его разбудило искривление атмосферы. Это Либби создавала помехи в виде волн. Нико сильно полагался на ее способность улавливать их – даже слишком сильно, – но в тот момент волной была она сама. Опасность он осознал, лишь уловив запах дыма. Чувство, что он утратил привычную связь с реальностью – предохранитель, необходимый, чтобы функционировать, выживать, – накрыло его волной внезапной тошноты. «Измерения, Николас, измерения». Нико поднес руку к глазам, пытаясь осознать все сквозь апатию неспокойного сна. – Воспоминание? – глухо переспросил он. – Время, – сказал, пожимая плечами, Гидеон. – Я же говорил, еще одно измерение. Время. Сука, что за бред. Все это – херов бред. Нико почувствовал, как острые иглы несогласия пронзают отупляющую волну дремоты. – Ты думаешь, она где-то в другом времени? – Я думаю, что ты только там ее и не искал. Нет, конечно же. – Объем энергии, который потребовался бы на то, чтобы взломать временные охранные чары… просто немыслим, непостижим, – пробормотал Нико, копаясь в памяти. – К тому же его легко отразили бы другие чары. Магии слишком много. – Его чары, чары Либби – их хватило бы сдержать натиск. – Ладно, а вдруг все не так? – Вдруг все не так? Гидеон, все именно так. Тут действует закон сохранения энергии. Никому не удалось бы восстановить такой объем сил в одиночку, если только… – Если только не удалось, – подсказал Гидеон и добавил: – Если только нет того, кому это по зубам. Мысль о том, что в мире есть человек, наделенный таким могуществом, мягко говоря, приводила в замешательство. Она просто не укладывал ась в голове. Нико еще не встречал никого могущественнее себя и Либби, и потому если это была работа неизвестного медита, который даже в Обществе не состоит… – Ему и не надо быть могущественней тебя, – сказал Гидеон. – Хватило бы очень узкой специализации. Нишевой, если не сказать штучной. – Прекрати, – проворчал Нико, потому что Гидеон взялся читать его мысли. Это была не та телепатия, которой пользовалась Париса – она плевать хотела на Нико и пользовалась способностями, а Гидеон пекся о нем и к магии не обращался. Гидеон знал Нико как облупленного, и от всей его заботы начинало подташнивать, она лишала равновесия. Нико словно укутывали одеялом, усыпляли, разжигая в груди благодатное тепло, растапливающее боль. |