Онлайн книга «Тайны сердца. Загадка имени»
|
– Он тоже любил… – Нет, Рен права: это не любовь, это одержимость, навязчивая идея. Вот у тебя куда более веские основания мстить, но ты не зациклена на мести. – А откуда ты знаешь, может, я все еще его люблю? – Я знаю тебя. Посмотри: этот идиот, гонимый жаждой мести, пустил под откос свою жизнь. Рен на это наплевать, так что он ничего не добился. Что касается тебя, ты всегда вела себя безукоризненно, и вот твой враг повержен. – Хуже всего, что я не испытываю от этого никакой радости. – А ты предпочла бы, чтобы Рен бросила мужа и уехала с Клодом? – Нет! Бедная Рен. Я слишком ее люблю. Эписен улыбнулась такому ответу. Все же мать не до конца безнадежна. – Через месяц, через год однажды утром ты проснешься и обнаружишь, что тебе уже не больно. – С чего ты это взяла? Откуда было знать Доминике, что между одиннадцатью и четырнадцатью годами ее дочь умерла на несколько веков? Эти годы полного анабиоза дали ей доступ к архивам преисподней. Теперь, когда она вернулась к жизни, эта память служила ей подспорьем. Она не стала рассказывать все это матери и ограничилась тем, что пожала плечами. «Тот, кто любит, всегда сильнее». Доминика была поражена это фразой дочери. Несмотря на то что после всех своих открытий она чувствовала себя опустошенной, в ней открылся неиссякаемый источник энергии. Как-то постепенно она почувствовала, что отсутствие Клода возвращает ей молодость и радость жизни. Пока она жила с ним, силы из нее как будто выкачивали. Теперь они прибывали и копились. В иные дни она думала: «Что делать мне с этой любовью, накопившейся во мне?» Претенденты не замедлили явиться. Но она их отвадила: в них не было ничего привлекательного. К счастью, она самозабвенно любила дочь, которая любила ее не меньше. Они мало проявляли свою любовь, но жили ею. Настал день, и Доминика объявила родителям, что теперь у нее достаточно средств, чтобы снимать квартиру. – Ты хочешь от нас уехать? – огорченно спросил отец. – Вовсе нет. Просто я не хочу вас стеснять. – Да мы с твоей мамой просто счастливы, что вы с малышкой живете у нас. Эписен и Доминика были рады остаться. Внучка очень привязалась к деду, который знал наизусть множество стихов Виктора Гюго и читал их вслух своим хриплым голосом. «Подумать только, Клод стыдился своего тестя, такого замечательного человека», – размышляла она. Какое-то внутреннее знание подсказывало девушке, что противостояние между ней и отцом было куда более суровым, чем противостояние между ее родителями. Доминика должна была изжить свою любовь, да она уже справилась с этим. Эписен же предстояло преодолеть ненависть, с этим справиться было сложнее. Не сталкиваться больше с тем, кого она ненавидит, – это огромное благо. Но увы, хоть ей и удавалось изгнать отца из своих мыслей, она все равно ощущала его присутствие. По ночам девушка нередко просыпалась от приступов ненависти. Заснуть после этого было невозможно, она мучилась так, словно у нее в крови бурлил яд. «Если вас ужалила змея, надо отсосать яд и выплюнуть его. Но как быть, если яд всюду?» – думала Эписен. Эписен сдала экзамены на степень бакалавра с наивысшей оценкой. Ко всеобщему удивлению, она выбрала в Реннском университете специализацию по английскому. – Но почему английский? – спрашивали у нее. – Потому что это язык Шекспира, современника Бена Джонсона, – отвечала она. – Это из-за твоего имени? – Ну да. Окружающие находили такую мотивацию недостаточно обоснованной. Эписен считала иначе. Разве есть лучший способ развенчать преследовавший ее tragic flaw [13], чем погружение в первоисточник? Что знала она о елизаветинских героях? Они испытывали такие же необузданные чувства, что и она сама. Годы студенчества пришлись ей по вкусу. Ей нравилось, когда весь факультет с восхищением называл ее на английский манер Эписин. Она выбрала максимально возможное число предметов, связанных с елизаветинскими авторами. Пьеса, называвшаяся ее именем, не принадлежала к числу любимых, зато шекспировского «Ричарда III» она перечитывала до одурения. Ее однокашники переживали, что такая красивая девушка до такой степени недоступна. Она тоже от этого страдала. Когда Эписен испытывала к кому-то тягу, девушка чувствовала, что ее удерживает некая сила, как будто она пригвождена к стене. Дипломную работу она посвятила глаголу «to crave» (сгорать от желания, от нетерпения), всем его значениям от возникновения до наших дней. Профессора отнеслись к этому скептически и пытались ее разубедить: «Вам не хватит материала на целую работу». Эписен не сдалась. Подруге, спросившей об этом ее странном наваждении, она ответила: – «To crave» – это я. – А какое дополнение у этого глагола? – Ах, если бы я сама знала! Ее дипломная работа вызвала восторг экзаменаторов. Экзамен на степень агреже она сдала блестяще. Вернувшись в Брест, нашла место преподавателя английского в Высшей технической школе. Казалось, ни к чему другому Эписен уже не стремится. Доминика не удержалась и спросила: – И все это для того, чтобы оказаться там, где ты сейчас? – Мне нравится моя профессия. – А твоя жизнь тебе нравится? – Я пока не знаю, каков ее сюжет, – ответила воплощение глагола «to crave». Однажды, когда она сидела дома и проверяла стопку студенческих работ, раздался телефонный звонок. – Доминика? – спросил глухой хриплый голос. – Нет, это Эписен. Кто говорит? – Твой отец. Последовала пауза. – Я тебе звоню из больницы. У меня рак легких. Забавно, у меня, который никогда не курил. – Ты хочешь поговорить с мамой? – Нет, я знаю, что она не возьмет трубку. Я с тобой хотел поговорить. – Я тебя слушаю. – Ну, в общем, вот. Я на финишной прямой. Мне осталось максимум месяц, а скорее всего, неделя. Он помолчал, ожидая слов сострадания, но не дождался и продолжил: – Я хотел бы тебя видеть. – Зачем? – Не знаю. Я чувствую, что это надо. Я в больнице. Не тяни. Он повесил трубку. Когда мать пришла с работы, Эписен ей все рассказала. – Рак легких! – воскликнула она. – Я к нему поеду. |