Книга Вороны не умеют считать, страница 39 – Эрл Стенли Гарднер

— Пусть расспрашивают хоть до бесконечности! Я имею право ездить, куда хочу.

— Но почему именно сюда?

— Так мне сказали.

— Иначе говоря, тебе дали поручение?

— А ты что думаешь, я притащилась сюда от нечего делать?

— Ты выполняешь поручение клиента?

— Естественно.

Я снова посмотрел на Фелипе Муриндо. Он молча курил. Судя по лицу, мысли его были где-то далеко, но я не мог быть уверен в этом на сто процентов. Рисковать не хотелось. Берта тоже посмотрела на Муриндо.

— Где ты с ним встретился? — спросила она.

— Нигде.

— А инструкции?

— Я получил письмо.

Вдали раздался шум автомобильных моторов. Я вышел на крыльцо — к шахте приближались две машины. В первой — Маранилья. Следом за ней — какая-то старая развалюха. За ее рулем сидел человек в защитного цвета форме, а позади него — другой, тоже в форме, в руках он держал винтовку с примкнутым штыком. Когда эта машина подъехала ближе, я увидел в ней еще двоих. Это были Гарри Шарплз и Роберт Хокли. По их виду можно было подумать, что и тот и другой поставили последний цент на отстающую лошадку.

Шофер Маранильи, выскочив из машины, открыл заднюю дверцу. Маранилья вышел и с невозмутимым лицом направился к зданию правления, словно забыв об узниках во второй машине.

— Сто чертей и одна ведьма! — воскликнула Берта. — Откуда он взялся?!

Маранилья подал едва заметный знак, и охранники вывели арестованных. Не дойдя шагов двадцать до здания правления, они остановились.

Маранилья проворно взбежал на крыльцо, подчеркнуто вежливо протянул Берте пачку сигарет и спросил:

— Позвольте присесть? Изумленная Берта молча кивнула.

К нам присоединился шофер Маранильи, и мы все вместе вошли в правление.

— Итак, вы интересуетесь приисками? — обратился ко мне Маранилья.

— Да.

Неожиданно в разговор вступил шофер. Его английский был безупречен, разве что легкий акцент выдавал уроженца этих мест.

— По нашим сведениям, вы, мистер Лэм, частный детектив, партнер госпожи Берты Кул, которая сейчас перед нами. Она прилетела в Медельин утренним рейсом и тотчас отправилась сюда.

Я молчал. Берта тоже. Недоуменное выражение так и не сходило с ее лица.

— Нам известно также, — продолжал шофер, — что вы, мистер Лэм, на борту самолета и еще раньше, в Соединенных Штатах, проявляли особый интерес к изумрудам. Вот мы и решили проявить интерес к вашим интересам.

По тому, как глянула на меня Берта, можно было понять, что она решительно не желает принимать участия в разговоре, предоставляя это мне.

Я подумал, что неплохо было бы познакомиться.

— Простите, с кем имею честь?

— Рамон Хурадо, — представился «шофер».

— Какое у вас звание?

— У меня нет звания.

— Сеньор Хурадо не из полиции, — пояснил Маранилья. — Он из вышестоящих инстанций.

Хурадо, уставившись на меня своими пустыми глазами, сказал:

— Я представляю правительство республики. Меня интересует все, что так или иначе связано с изумрудами.

— Кажется, я начинаю понимать. Хурадо посмотрел на Берту.

— Скажите, сеньора Кул, зачем вы сюда приехали?

— Вас это не касается! — отрезала она.

— Тем лучше, — улыбнулся Хурадо. — Можно вас поздравить.

— С чем?

— С тем, что вы занимаетесь в Колумбии вещами, которые меня не касаются.

Берта не нашлась, что ответить.

— Может, имеет смысл поговорить с остальными? — спросил Хурадо.

Маранилья крикнул что-то по-испански, и тут же раздался топот сапог. Распахнулась дверь, охранники ввели Хокли и Шарплза.

— Садитесь, джентльмены, — предложил Маранилья. Он снова стал играть роль начальника, теперь Хурадо был всего лишь шофером.

— Кто из вас пригласил сюда мисс Кул? — спросил Маранилья, указывая рукой на Берту.

Шарплз глянул на Хокли, потом на меня, наконец, на Берту и ответил:

— Я вижу эту даму впервые. Хокли молча пожал плечами.

— Напрасно вы так себя ведете, джентльмены, — сухо заметил Маранилья. — Это создает дополнительные трудности. Не советую вам играть в кошки-мышки с правосудием.

— Не знаю, как ему, — процедил Хокли, кивнув в сторону Шарплза, — а мне от вас нечего скрывать.

Шарплз с мольбой посмотрел на меня.

— Вы были вместе с господином Шарплзом, — продолжал Маранилья. — Значит, вы его сообщник.

— Сообщник! — возмутился Хокли. — Да я терпеть не могу этого старого мерзавца — Лэм может подтвердить! Я бы с великой радостью сделал из него котлету!

— Конечно, конечно, — ехидно улыбнулся Маранилья. — Мистер Лэм может подтвердить что угодно. Вы поручитесь за мистера Шарплза, мистер Лэм поручится за вас, а мистер Шарплз в свою очередь поручится за мистера Лэма, не так ли?

— Черт возьми! — воскликнул Хокли, уставившись на Шарплза. — Может, вы, наконец, им что-нибудь скажете?

Шарплз начал что-то объяснять по-испански. Маранилья резко прервал его:

— Извините, мистер Шарплз, попрошу вас говорить по-английски.

— Я плохо понимаю, в чем дело, — сказал Шарплз, — но со всей ответственностью заявляю: если в моем багаже нашли какую-то контрабанду — это провокация. Мне эту контрабанду подсунули.

Маранилья вопросительно посмотрел на Хурадо и, очевидно, прочитав в его взгляде какое-то указание, обратился ко мне: