Книга Пруд с золотыми рыбками, страница 10 – Елена Дорош

– Так пусть тогда этот депутат сам едет и всех спасает! У них там такая оборона, что на танке не прорваться! Я что, амбразуру грудью закрывать должна? Туда не журналистку посылать надо, а прокуратуру и ОМОН! Этот ваш народный избранник хорошо устроился! Послал вместо себя любимого бабу и ждет, когда она ему лавровый венок в зубах притащит! Пресса должна найти проблему и осветить. Привлечь внимание общественности. А горячие каштаны из огня таскать – увольте! Нашли девочку для битья! Я вообще не уверена, что он не в сговоре с этим приозерским чиновником! Уж больно тот уверенно себя чувствует. Не ваш ли депутат его и крышует?

– Ну ты наговоришь, – попытался приструнить ее Тимофей Данилович.

Но Марфу уже понесло, как Остапа:

– Он потому и послал меня, что дело тухлое, а ему портить свой авторитет неохота! И, между прочим, я свою работу сделала. Материал готов, сдам, если хотите, хоть завтра, а если на меня будут наезжать, то я и вашего доброхота в статье упомяну! С меня станется, вы знаете!

– Да уж как не знать! Только все же притормози на поворотах. Ты уже в городе?

– Нет, в Пушкине. Собиралась приехать к вечеру. Надо одно дело разрулить.

– Ладно, – совсем уже мирно сказал главред, – не торопись. Завтра к обеду явишься, вместе посмотрим материал. Нет, лучше скинь мне все, что есть, а завтра уточним, что брать, что нет.

– А депутату что скажете?

– Да уж найду что сказать, не парься, – буркнул Тимоша и отключился.

– Марфа, – услышала она и обернулась.

Юля смотрела на нее расширенными от страха глазами.

– Ты… когда паспорт сдавала… там прописка была. Случайно, не эта квартира?

Марфа махнула рукой.

– Не боись! Прописана я вообще в Рыбинске. Пусть хоть весь город облазят, нас с тобой не найдут.

Юля выдохнула с облегчением и поинтересовалась, что ей сегодня делать.

– Может, хоть сготовлю чего-нибудь, – неуверенно предложила она.

– Готовь. Только для себя. Денег я тебе оставлю. И все же лучше, не теряя времени, поискать работу. Давай посмотрим в интернете. Может, с ходу надыбаем чего-нибудь.

Через полчаса они «надыбали» место младшего воспитателя в детском саду.

– У меня нет педагогического образования, – засомневалась Юля, – а трудовой книжки и не было никогда.

– Наплевать. Младший воспитатель, как я понимаю, что-то вроде нянечки. Потом, скоро детские сады закроются на лето, до августа успеешь пройти какие-нибудь курсы. Сейчас им руки для ремонта нужны. Ну там красить, окна мыть, мусор выносить. Тебя не пугает?

– Ни капельки. Это я все умею лучше любой клининговой компании. Приучена.

– Да уж, – покрутила головой Марфа. – Тогда смело пойдем в детсад и предложим свои услуги. А по пути поедим. У меня все равно ничего нет. Я здесь несколько месяцев не была.

До вечера Марфа решала Юлины проблемы, но мысль, что ее работой в редакции остались недовольны, портила настроение, поэтому, сдав Юлю обрадованной заведующей, которая как раз маялась от отсутствия кадров, купив беглянке по дороге мобильный телефон для связи и оставив денег на первое время, она помчалась в Питер писать разгромную статью про чиновничий произвол. Конечно, она и сама была бы рада, если бы удалось отбить дом многострадального ветерана у алчных чиновников, но эта задача была не по силам простой журналистке. По неопытности она поняла это не сразу. Интересно другое: знали ли об этом Тимоша и борец за права угнетаемого населения – господин депутат? Неужели они так же наивны, как она?

И, кстати, почему она до сих пор не спросила, как его фамилия? И почему Тимоша сам ее ни разу не назвал? Что за тайны мадридского двора? А впрочем, какая разница?

На следующий день она явилась пред светлые очи начальства, готовая стоять насмерть, но ее порыв пропал втуне. Главред уже успел посмотреть присланные ею еще вечером материалы и был настроен благодушно. Ей объявили, что поработала она неплохо, фактов достаточно, причем настолько, что бросаться на амбразуру в самом деле не было нужды. После серии статей приозерский чинуша сам прибежит к ветерану с извинениями, да не с пустыми руками. Телевизор подарит. Или два.

Марфа отнеслась к идее подарка скептически, но в целом несколько успокоилась.

– И чего Куколевский разорялся? – пожал плечами Тимоша. – Все сделано в лучшем виде. С журналистской точки зрения. Даже хорошо, что ты не сунулась в это осиное гнездо. Закусали бы насмерть.

– Так это Куколевский вас просил направить журналиста?

– Не просто журналиста, а именно тебя. Читал твои статьи, много слышал, поэтому решил, что ты готова к подвигу.

Марфа хмыкнула. Куколевский был человеком известным. Про него говорили, что после ближайших выборов он возглавит Законодательное собрание. Марфа прикинула, хорошо это или плохо, что он о ней слышал, и решила, что ничего плохого, окромя хорошего, тут нет.

«Вот и слава пришла», – подумал актер ТЮЗа после спектакля «Три поросенка», когда в буфете какой-то ребенок крикнул: «Свинья идет!»

Вспомнив анекдот, Марфа прыснула.

– Ты чего хихикаешь? – поинтересовался Тимоша. – Довольна, что в угол не поставили на горох?

– Ага, – кивнула она.

– Тогда иди и готовь статью. К вечеру жду.

И нахмурился.

Уже через три дня Марфа поняла, что совершила очередную глупость, которых в ее непутевой жизни и без того было немало.

Сначала Юля жила с токсичной мамашей, затем к ней прибавился тираничный муж. Иной жизни она не знала. И тут появляется смелая столичная девица, которая ничтоже сумняшеся выкрадывает ее из дома, увозит в незнакомый город и оставляет там одну.

Марфа связывалась с Юлей по телефону настолько часто, насколько могла, но, если была занята, девушка в панике начинала звонить сама и плакала в трубку. Она боялась всего: появления мужа, возвращения в страшную реальность жизни в Приозерске, того, что Марфа ее бросит, увольнения с работы, чужой квартиры. Но главное – Юля совершенно была не приспособлена к самостоятельной жизни и не умела принимать решения.

Она всю жизнь мечтала о свободе, но оказалась к ней не готова. Однако это было полбеды. Выяснилось, что ее спасительница точно так же была не готова тащить ее на своих плечах и нести за нее ответственность.

Простодушной Марфе казалось, что, как только Юля окажется на свободе, она расправит крылья и полетит. Но даже расправлять крылья девушка не умела. Не знала как.

Дело дрянь, поняла Марфа после очередного приступа Юлиной паники. Она была зла, кляла себя за самонадеянность, легкомыслие, с которым взвалила чужие проблемы, но при этом ясно понимала, что теперь не сможет бросить свою подопечную на произвол судьбы. Надо было что-то придумать.

Она помаялась еще полдня и пошла к Егору Егоркину, известному читающей публике под именем Геры Горского. Они вместе начинали корреспондентами, целыми днями носились, как савраски, добывая информацию, и, как говорил Герка, «скорешились на почве общей нищеты». С тех пор многое изменилось, они стали настоящими акулами пера, но по старой памяти продолжали держаться друг друга и выручать, если была необходимость. А такое время от времени случалось.