Онлайн книга «Ничего, кроме нас»
— Ноджюс подражает этому кривляке Шварценеггеру, который много лет играл мышцами, потом вломился в кино, а теперь тусуется с Уорхолом и его звездочками с «Фабрики». И смех и грех! Видать, знаменитое чувство парадокса у Энди совсем зашкалило, если в его кружок извращенцев теперь входит Арнольд-Качок. — Так что же, Ноджэс, — попыталась я воспроизвести незнакомое имя, — мечтает стать послушником Уорхола? — Мне нравится, как ты произносишь его имя на французский манер. No-Jeux [145]. Очень мило. Но правильно это произносится иначе: No-Juice [146]… хотя в этом у него недостатка нет. — Благодарю, что поделился этой очаровательной подробностью. — Благодарю, что реагируешь как ханжа. Как, кстати, ты тут развлекаешься, пока твой возлюбленный отбивается от знойных мусульманских иезавелей? — Чем там Дункан занимается в этом бескрайнем мире, дело его. Мы с ним пока ничего друг другу не обещали. — Как это дальновидно и по-блумсберийски [147] с твоей стороны. Но ты так и не ответила на вопрос: с кем ты решаешь вопрос секса? — Со своими рукописями. — Ну и дура ты, Бернс. — А ты гедонист. Надеюсь, ты осторожен с Ноджесом. — Я теперь осторожен со всеми. Тот же диагноз за последнее время поставили еще шестерым моим друзьям. И еще с десяток знакомых находятся на разных стадиях умирания. Все это просто жутко. — А ты? Симптомов нет? — Пока все спокойно. Мой доктор говорит, что они до сих пор не представляют ни сколько времени длится инкубационный период, ни когда эта дрянь может ни с того ни с сего проявиться. А у меня все не идет из головы смерть Джека. — Я стараюсь об этом не думать, — призналась я. — Слишком уж тяжело все это. Пытаюсь вспоминать его здоровым, пока СПИД еще его не поразил. — Я хочу верить, что Джек в раю, и не потому, что во мне говорит католик. В последнее время я повидал слишком много смертей и просто не могу примириться с мыслью, что все эти страдания ведут в пустоту, в ничто. После всего того, что Джек пережил в конце жизни, он заслуживает большего. — Помнишь его отца на похоронах? Старый морпех, с обветренным лицом и такой прокуренный, что дышит с присвистом… — Кто бы говорил… — Я уже решила: с Нового года бросаю курить. — Куда ты спешишь, дождись уж повторной коронации Рейгана! — Ты так говоришь, как будто уже предрешено, что старпер снова победит. — Скажем так, Мондейл [148] у меня вызывает сомнения. — Ты это серьезно, Хоуи? — Экономика процветает. Весь негатив картеровских лет исчез, как не бывало. Мондейл был заместителем Картера. От него веет тоской и унынием. — Как ты можешь голосовать за нынешнего президента, если им манипулируют религиозные правые, а директор по связям с общественностью — мерзавец Пэт Бьюкенен, заявивший, что СПИД — это месть природы гомосексуалам? — Зато акции мои высоки, как никогда. Деньги везде, у всех. Жить стало веселее. — Когда умрет твой следующий друг… — Лучше заткнись, Элис. Когда ты включаешь свой голос совести, меня это нервирует. Тем более что несколько дней назад у меня появилась какая-то сыпь между пальцев на ногах. Правда, доктор уверяет, что это обычный грибок, который я мог подцепить в спортивной раздевалке. — Если он говорит, что это грибок… — У меня все равно паранойя по этому поводу. Наверное, скоро уже и до меня очередь дойдет… — Неоткуда, ты же практикуешь безопасный секс. — На прошлой неделе презерватив порвался. Как раз с парнем из той раздевалки. — Господи, Хоуи. — По крайней мере, я был сверху — это снижает риск. И все-таки… Я схватила его за руку и пожала: — Все будет хорошо. — И откуда только в тебе этот здоровый оптимизм. — А что мне остается делать, как не думать о хорошем, особенно когда речь о тебе? — Все, меняем тему. Вот что я тебе скажу: садись-ка ты в самолет в начале августа и лети в Тунис. Познакомься поближе со своим мужчиной, займись с ним безумным сексом, а через неделю вернешься в Нью-Йорк и приступишь к своим книжкам. Вам нужно повидаться, и он так хочет, чтобы ты приехала. — Времени совсем нет. Все так закрутилось. — Если ты его потеряешь… — Значит, было не суждено. — Ненавижу этот взгляд на мир. Тем более что ты кривишь душой, отрицая тот факт, что в данном случае легко предвидеть, как все будет или не будет. У тебя появился реальный шанс с этим парнем — хорошим, интересным, сложным, но не до безумия, и вполне симпатичным. После всех этих лет с Тоби ты привыкла к надрыву, вот и ждешь новых проблем на свою голову. Как и все мы. — Тогда почему ты не нашел себе такого? — Потому что боюсь точно так же, как и ты. Через неделю я получила от Дункана письмо, где он писал, что углубился на юг Алжира, побывал в Мали, а там — в легендарной пустынной крепости Тимбукту, а еще о том, что ему очень не хватает меня. Как и мне его. Но вокруг упорно ходили слухи о том, что наше издательство намерен подмять под себя австралийский медиамагнат по фамилии Мёрдок [149], который уже вторгся в Британию, но в нашей стране пока оставался неизвестным, и совет директоров «Фаулер, Ньюмен и Каплан» подчеркивал, что нам нужно быть готовыми ко всему. Пожилой председатель совета, Си Си Фаулер, как-то пригласил меня пообедать в «Сенчури Клаб» — консервативное заведение для нью-йоркского литературного бомонда — и, сохраняя полную ясность и живость ума после двух очень сухих мартини с джином — недурно для восьмидесяти двух лет! — сказал мне: |