Книга Две серьезные дамы, страница 19 – Джейн Боулз

– Копперфилд. Та маленькая девочка, что на табурете сидит, олух ты царя небесного.

– Сама олух. Ты уже совсем как эти нью-йоркские девчонки становишься, – произнес Лу.

– Возьми меня в Нуэва-Йорк, возьми меня в Нуэва-Йорк, – сказала Пасифика, подскакивая на табурете.

Миссис Копперфилд шокировало, что Пасифика игрива, как котенок.

– Не забывай про пупки, – сказал Пасифике Лу.

– Пупки! Пупочки! – Пасифика вскинула вверх руки и заверещала от восторга.

– А что такое с пупками? – поинтересовалась миссис Копперфилд.

– Вам не кажется, что это самое смешное слово на всем белом свете? Пупок – пупочек – а по-испански просто-напросто ombligo.

– По-моему, нет тут ничего настолько смешного. Но раз тебе нравится смеяться, валяй, смейся, – сказал Лу, нисколько не пытавшийся разговаривать с миссис Копперфилд.

Та подергала его за рукав.

– А вы откуда? – спросила у него она.

– Питтсбург.

– У меня нет в Питтсбурге знакомых, – вымолвила миссис Копперфилд. Но Лу уже переводил взгляд на Пасифику.

– Пупок, – вдруг произнес он, даже не изменившись в лице. На сей раз Пасифика не засмеялась. Вроде бы не услышала его. Она встала на перила барной стойки, взбудораженно и угодливо размахивая руками.

– Так-так, – проговорила она, – я вижу, еще никто не взял Копперфилд выпить. Я тут с маленькими мальчиками или со взрослыми мужчинами? Нет, нет… Пасифика найдет себе других друзей. – Она принялась слезать с бара, одновременно веля миссис Копперфилд следовать за собой. А меж тем локтем сбила шляпу с головы мужчины, сидевшего с нею рядом. – Тоби, – сказала она ему, – постыдился бы. – У Тоби были сонное лицо и сломанный нос. Одет он был в темно-коричневый плотный костюм.

– Что? Ты хотела выпить?

– Конечно, я хотела выпить. – Глаза у Пасифики сверкали.

Всех обслужили, и она вновь успокоилась на своем табурете.

– Ну, давайте, – произнесла она, – что будем петь?

– Мне на ухо наступили, – ответил Лу.

– Петь вообще не мое дело, – ответил Тоби.

Все они удивились, когда миссис Копперфилд запрокинула голову, как будто ее вдруг переполнило экзальтированное чувство, и запела.

– Хорошо, прекрасно… а теперь еще одну, – рявкнула Пасифика.

– Вы когда-нибудь пели в клубе? – спросил Лу у миссис Копперфилд.

– Вообще-то нет. Но когда на меня находил стих, я, бывало, очень громко пела за столиком в ресторане, и на меня обращали немало внимания.

– А вы так близко не дружили с Пасификой, когда я в последний раз навещал Колон.

– Дорогой мой, меня тут не было. Я находилась, полагаю, в Париже.

– Она не говорила мне, что вы в Париже. Вы чудачка или действительно бывали в Париже?

– Бывала, бывала… В конце концов, и не такое случалось.

– Значит, вы фасонная?

– Это вы о чем, фасонная?

– Фасонные те, кто фасонит.

– Ну, если вы предпочитаете хранить таинственность, это ваше право, но слово «фасонный» для меня ничего не значит.

– Эй, – сказал Лу Пасифике, – она что, гонору на меня напускает?

– Нет, она очень умная. Не как ты.

Впервые миссис Копперфилд ощутила, что приятельница ею гордится. Она осознала, что Пасифика дожидалась ее, чтобы показать своим друзьям, и не была так уж уверена, что ей это нравится. Лу вновь повернулся к миссис Копперфилд.

– Прощенья просим, герцогиня. Пасифика говорит, что тяму вам хватает, а значит, я не должен к вам обращаться.

Лу миссис Копперфилд надоел, поэтому она спрыгнула на пол, подошла и встала между Тоби и Пасификой. Тоби разговаривал с девушкой тихим баском.

– Говорю тебе, если она раздобудет сюда певицу и покрасит тут все немного, можно будет на этом заведении неплохо зарабатывать. Все же знают, что здесь хорошо кости кидать, вот только музыки нету. А ты здесь, у тебя много друзей, ты себя держать умеешь…

– Тоби, да не хочу я связываться с музыкой и друзьями. Я тихая…

– Ага, тихая. На этой неделе тихая, а может, на следующей уже не захочешь быть тихой.

– Я так быстро не передумываю, Тоби. У меня дружок есть. Не хочу я тут слишком уж задерживаться, знаешь ли.

– Но сейчас-то здесь ты живешь.

– Да.

– Ну, и деньги тебе не помешают. Говорю же, немного вложений – и мы это заведение подправим.

– Но зачем тут обязательно я?

– Потому что у тебя связи.

– Никогда такого мужчину не видела. Только о делах и говорит.

– Да у тебя и самой с делами все обстоит неплохо. Видел я, как ты выпивку проворила для этой своей подруги. Себе же долю ты получаешь, нет?

Пасифика пнула Тоби пяткой.

– Слушай, Пасифика, веселиться-то мне нравится. Только не вижу такого, что монету б чеканило да наличку собирало.

– Хватит таким деловым быть. – Пасифика сдвинула шляпу у него на голове. Мужчина понял, что ничего тут не поделать, и вздохнул.

– Как Эмма? – вяло поинтересовался у нее он.

– Эмма? Я ее не видала с того вечера на борту. Она так роскошно смотрелась в матросском костюме.

– Женщины вообще выглядят фантастически в мужской одежде, – воодушевленно вставила миссис Копперфилд.

– Это вы так считаете, – отозвался Тоби. – По мне, так они лучше смотрятся в рюшах.

– Она лишь утверждала, что на минутку они славно смотрятся, – сказала Пасифика.

– Не для меня, – ответил Тоби.

– Ладно, Тоби, может, и не для тебя, а для нее они в таком виде смотрятся славно.

– Все равно думаю, что я прав. Тут же не во мнении дело.

– Ну, математически вы этого не докажете, – сказала миссис Копперфилд. Тоби взглянул на нее без интереса.

– Так а что с Эммой? – спросила Пасифика. – Не заинтересовался же ты кем-то уж наконец?

– Сама же попросила меня поговорить не о делах, вот я и спросил у тебя про Эмму – просто показать, какой я могу быть общительный. Мы оба ее знаем. Вместе были на вечеринке. Разве так неправильно? Как Эмма, как мама, как папа твои. Тебе же такие разговоры нравятся. Дальше я тебе скажу, как поживает моя родня, и, может, упомяну какого-нибудь еще знакомого, про которого мы совсем забыли, а потом мы оба скажем, что цены растут и революция скоро, а мы все лопаем клубнику. Цены растут быстро, вот потому-то я и хотел, чтоб ты на этом заведении заработала.