Книга Пленница наследника короны, страница 30 – Валентина Гордова

Я была прижата к нему всем телом, а потому хорошо ощущала глубокий вдох всей грудью, медленный долгий выдох, пошевеливший волосы на моём затылке.

– Повторяй.

И мы задышали вместе, беря под контроль мой страх, мои эмоции и… мою магию. Я поняла это не сразу, но едва наше дыхание синхронизировалось, рёв пламени стих, уменьшилась интенсивность пожара, жадные языки уже не лизали потолок, они колышимой на ветру травой шевелились под ногами.

– Молодец, – вновь похвалил риян Йорген, мягко и успокаивающе, – теперь направляй магию вслед за мной.

И, сместив ладонь с предплечья, Агвид сдвинул её значительно ниже, до моих всё ещё охваченных безмолвным пламенем пальцев. Коснулся спокойно и уверенно, переплёл наши пальцы… напрочь проигнорировал загоревшийся рукав чёрного камзола.

– Боже, – прошептала я.

– Не отвлекайся, – призвал к порядку маг, – сосредоточь внимание на моей руке, а затем веди магию вслед за ней. Поняла?

– Нет, – дыхание срывалось, зажатая в ладони Агвида рука предательски дрожала. – Как мне вести магию?

– Прислушайся к ощущениям, – хрипло посоветовал, – магия – это тепло и покалывание на коже. Чувствуешь?

Я чувствовала, что риян Йорген старательно пытается не сжимать мою ладонь сильнее, как буквально плавится его кожа, как он окаменел и теперь дышал едва-едва, короткими резкими вдохами.

Мой огонь причинял ему боль, и ещё какую, но по каким-то причинам Агвид продолжал стоять совсем рядом и не отпускал. Не смотря на собственную невыносимую боль, он всё равно до последнего пытался помочь.

– Да, – на глаза навернулись слёзы, – Агвид, ваша ладонь…

– Не отвлекайся, – повторно рыкнул мужчина.

И скользнул пальцами на моё запястье. Сжав зубы, затолкав куда подальше все эмоции и мысли, напрягшись всем телом, но я сумела-таки сместить вслед за его рукой ощущение тёплого покалывания.

Пламя угасло. Во всей комнате, на моей ладони – везде. И тишина повисла оглушительная, стучащая по ушам.

– Дальше, – шепнул мужчина.

Его пальцы медленно заскользили дальше, увлекая за собой мою магию – к локтю, вверх к плечу, по ключице до горла…

– Дыши, – мрачно велели мне.

Но, вопреки показному решительному настрою, Агвид и сам застыл на мгновение, прежде чем двинуться пальцами вниз, ниже, ниже… до ложбинки между грудей.

Ситуацию значительно усугублял тот факт, что в попытках отстраниться я всем телом вжималась в крепкую, буквально непоколебимую грудь королевского советника. Он стоял намертво, и чем больше я отодвигалась, тем сильнее давил на меня пальцами.

– Источник здесь? – Спросил хрипло, тяжело дыша.

Даже знать не желаю, что заставило его дыхание потяжелеть! Искренне надеюсь, что мучительная боль!

Прислушавшись… хотя это оказалось ужасно сложно сделать, но я всё же смогла распознать пульсирующее тепло внутри себя.

– Нет, ниже, – практически одними губами, но он услышал и сейчас.

Пальцы двинулись ниже и замерли на солнечном сплетении.

Магия, напоследок окатив жаром всё тело, затихла… но лишь затихла. Не ушла окончательно, притаилась незнакомым ощущением тепла и приглушённой силы под моими рёбрами.

В то же мгновение, как стало ясно, что беда миновала, риян Йорген решительно отстранился, придержал пошатнувшуюся меня здоровой рукой… вторую безразлично спрятал за спину. В смысле, лицо у него было безразлично-отстранённое.

А я… я просто не смогла промолчать.

– Вам очень больно? – спросила тихо, повернувшись к нему всем телом, но отступив на шаг.

– Пустяки, – Агвид не сводил с меня взгляда янтарных, словно подсвеченных изнутри глаз. – Что здесь случилось такого, что заставило твою магию так внезапно проснуться и столь неадекватно отреагировать?

Не зная, что и ответить, указала рукой себе за спину. Маг заставил себя перевести взгляд, проследил за указанным мною направлением и… помрачнел. Потемнело лицо, глаза, стал ярче и будто злее шрам на щеке.

– Что ж, – проговорил с трудом, – не хочу расстраивать, но эта книга в пятьдесят раз старше тебя, и раз в сто сообразительнее. Твой огонь её и не поцарапал.

Не поверив, обернулась, вгляделась и растерянно поняла, что риян Йорген говорил правду – сосредоточение тьмы безмятежно лежало на обгоревшем полу у стены, словно ничего здесь и не происходило, и я не подвергла весь дворец и его жителей смертельной опасности.

– И что с ней делать? – Спросила вслух, потому как у меня ответа не было.

У Агвида был.

Но ответил мне не он.

– Изолировать, – прозвучало ледяное от дверей.

Вздрогнув, медленно повернула голову и увидела королеву, а вместе с ней стражу и каких-то мужчин в разноцветных костюмах.

И, судя по лицам, взглядам и позам, все они не только что пришли, а находились здесь уже какое-то время, значит, были свидетелями нашего разговора.

Приглядевшись повнимательнее, поняла неприятное: они не только разговор наблюдали, они ещё и усмирение моей магии видели.

Вот только конкретно меня, зачинщика пожара, никто и не пытался обвинять. Её величество, мрачная, как грозовая туча, не сводила немигающего взгляда с… собственного сына.

Ему же она и отчеканила:

– Ты сам виноват, Агвид. Я тебя предупреждала.

* * *

Всё случилось внезапно.

Разъярённая королева величественно удалилась, велев сыну попрощаться с асаин Шерман и следовать за ней, заметно побледневший Агвид бросил на меня не читаемый взгляд и ушёл, не сказав ни слова, меня саму вежливо, но непримиримо загнали в мои комнаты и просили никуда не выходить.

Тянущее чувство большой опасности усиливалось с каждой минутой. Росло, как туча, затрудняло дыхание и заставляло сердце болезненно ломиться о грудь.

А затем – удар! И всё напряжение рассыпалось звенящими осколками, за которыми были лишь отчаяние, обречение, бессилие.

Когда замок взорвался криками, топотом и шумом – я не удивилась.

Когда всё резко смолкло, словно все обитатели дворца разом умерли, я не нашла сил дойти до двери и выглянуть в коридор.

Я не могла даже дышать. С шумом в голове и тяжестью в каждой конечности краем сознания обнаружила себя сидящей на полу у диванчика, но даже тогда не нашлось сил пересесть.

Что-то случилось.

Страшное, плохое, несправедливое.

Смерть.

Смерть, оставившая горький поцелуй на моих губах.

Смерть, явившаяся на зов.

Смерть, унёсшая жизнь… всего одну жизнь, это я ощущала отчётливо.