Книга Рассказчица, страница 13 – Кэтрин Уильямс

Мы уже подъезжаем к парку, как вдруг мощный бас из автоколонок перебивают сверчки – мой рингтон.

– Черт, – говорит Райан. – Когда уже Кэти успокоится?

Я копаюсь в сумке, которую убрала в ноги. Кэти звонит уже второй раз.

– Она волнуется, – начинаю объяснять я, но тут замечаю, что на экране имя не Кэти, а Эвана Германа.

Бросаю взгляд на Райана – с той вечеринки у Дага я ничего не говорила ему о дневниках, – но звонок слишком удивляет и интригует меня, чтобы перенаправлять его на автоответчик. Эван сказал, что перевод займет неделю. Прошло полтора дня. Я беру трубку.

– Алло?

Райан листает песни на айподе.

– Это Джесс Морган?

– Э-э… ну да… – Это же он мне позвонил, так?

– Это Эван Герман.

– Ну да, – говорю я снова, бросая взгляд на Райана. – я знаю, у меня ведь есть твой номер.

– Точно, – говорит Эван.

Он что, впервые в жизни кому-то звонит?

– Слушай, это шутка какая-то?

– Что? – недоумеваю я.

– Амит тебя подговорил, да?

– Какого… Я не знаю, кто это.

Шины «блейзера» скрипят по тротуару – Райан резко заворачивает на парковку. Эван в трубке молчит.

– Алло? – повторяю я.

– Я прочел твои дневники, – осторожно говорит он.

– Все? Ты же сказал, это займет неделю.

Он замолкает, будто все еще сомневаясь, не розыгрыш ли это.

– Дело пошло быстрее, чем я думал. Я начал работать, и… ну, не смог остановиться.

Райан выключил машину и теперь смотрит на меня в замешательстве; очевидно, что разговариваю я не с Кэти.

Дыхание Эвана в трубке напоминает шум волн, разбивающихся о берег.

– Слушай, мне кажется, нам лучше встретиться лично, – наконец говорит он. – я все объясню при встрече.

– Почему? Что случилось? – Меня напрягает его взволнованность.

– Просто думаю, что лучше нам взглянуть на это вместе.

– Там что-то плохое? – Чувствую, как внутри все сжимается. Возможно, Анна не просто так спрятала дневники на чердаке.

«Мы идем?» – одними губами спрашивает Райан. Я киваю и затыкаю другое ухо пальцем, чтобы лучше расслышать ответ Эвана.

– Нет, вообще нет. Ну, не совсем, – медленно говорит он.

«Не совсем»? Раз там нет ничего плохого, почему он не может просто мне сказать? Телефон вибрирует, и на этот раз я точно знаю, что это эсэмэс от Кэти.

– Ладно, – говорю я. – Там же, завтра в четыре?

– Да, увидимся там. – Он кладет трубку, не прощаясь, – видимо, это дается ему не лучше приветствий.

– Все нормально? – спрашивает Райан, когда я отнимаю трубку от уха.

Трясу головой, чтобы прийти в себя, но внутри все гудит, будто звонок Эвана включил у меня в голове огромный неоновый вопросительный знак.

– Да, извини. Нужно встретиться кое с кем насчет одного проекта.

Мы направляемся к амфитеатру.

– «Одного проекта»? Типа для школы?

По его тону я понимаю, что сделала правильный выбор, не рассказав о реферате для мистера Остина.

– Нет, – быстро отвечаю я. – Просто… насчет генеалогии. – Чистая правда. – Помогаю маме кое с чем. Не бери в голову.

Он останавливается и недоверчиво на меня смотрит:

– Генеалогический проект?

На секунду мне кажется, что меня раскрыли. Почему бы не рассказать Райану о дневниках? Ответ прост: потому что он никогда не поймет, зачем нанимать переводчика для разбора пыльных дневников двоюродной прабабушки.

Когда я с ужасом представляю, как буду это объяснять, Райан неожиданно заключает меня в объятия, да такие тесные, что локти врезаются в ребра. Болтаю ногами в воздухе, пока Райан не опускает меня на землю.

– Ты слишком хорошая, – говорит он.

Ставит меня на землю, я вздрагиваю.

– В смысле?

– Ну правда. – Он ухмыляется, но восхищенно. – Почетный список? Гарвард? летом не отдыхаешь, а исследуешь историю семьи? Ты просто мечта любого родителя, Джесс.

Разве?

И откуда Райан знает, что я попала в почетный список?

Голос через колонку просит зрителей отключить мобильные телефоны.

– Да брось, – говорю я, соединяя руки у него на пояснице. – Моя мама усыновила бы тебя, если бы это не было стремно.

Его губы слегка касаются моих.

– Это было бы еще как стремно.

– Ну? – с надеждой спрашивает Кэти. – Что скажешь?

На ее щеках остались розовые «яблочки» от сценического грима.

Я ждала на качелях у амфитеатра, пока она переоденется. Олив Островски, может, и не стала ее прорывом, но Кэти сыграла прекрасно. Хотя сама она в этом не сомневается, ей нужно услышать подтверждение и от меня. Есть только одна проблема: пока моя подруга пела и играла, вкладывая в это всю душу, я не могла сосредоточиться на ее выступлении. Все, о чем я могла думать, – это странные недомолвки Эвана по телефону и что же он обнаружил в дневниках тети Анны.

– Ты была великолепна! – я вскакиваю на ноги и вручаю Кэти завернутый в целлофан букет выкрашенных в синий цвет маргариток, который мы с Райаном купили на заправке по дороге в парк.

– О-о-о, спасибо!

– Это Райан выбрал. – Он показал на них и пробормотал: «Вот эти вроде ничего».

– А куда он делся?

– Кажется, туалет пошел искать.

На самом деле он отправился купить пива Дагу и Джошу, но я знаю, что Кэти не одобрит его поддельный паспорт, который он недавно приобрел в школе.

Кэти садится на качели и прячет ладони под коленки, на которых лежит букет.

– Все прошло хорошо, да ведь? Народ смеялся.

– И много.

– Как нас было слышно?

– Отлично.

– Что тебе больше всего понравилось?

Черт. Судорожно перебираю в голове сцены, но весь спектакль я думала о другом.

– Конкурс был такой смешной.

Кэти нетерпеливо прерывает меня:

– Весь мюзикл про этот конкурс. Какая сцена тебе понравилась?

– Э-э-э… конспирология! Когда девочке надо было сказать по буквам «конспирология».

– Да, смешная сцена.

Кажется, мой ответ ее удовлетворил. Кэти отталкивается от земли, мы раскачиваемся, синхронно поднимая ноги в воздух.

– Софи такая талантливая. Это которая играла Марси Парк. У нее, кстати, тусовка в честь премьеры. Ну, может, «тусовка» – это громко сказано, но там будет Калеб.