Книга Кризис-менеджер для Золушки, страница 15 – Вик Лазарева

— У меня завтрашний вечер уже занят, — отчеканиваю я. — Нужно было заранее предупреждать.

— Отменишь встречу, — пожимает плечами, вложив одну руку в карман брюк.

— Нет, ты точно издеваешься на до мной, — возмущаюсь я. — Тебе это доставляет удовольствие?

— Хорошо. Тогда в воскресенье в шесть вечера, — я уже готова сказать «хорошо», как он продолжает, — но с условием. — Блин! Ты всё время выдвигаешь какие-то условия, — опять возмущаюсь я.

— У нас же деловые отношения, не так ли? — ухмыляется Даниил.

— Ладно, какое? — спрашиваю я, и тут же думаю, что зря это сделала. Не нужно было играть в его игры.

— В обмен на поцелуй. Здесь и сейчас, — пока я справляюсь с удивлением, он уже приближается ко мне так, что у меня не остаётся манёвра для отступления. Даниил склоняется к моему лицу, одной рукой упершись в машину, которая была за моей спиной.

— Вижу, что согласна, — шепчет он, а я застываю, не в силах пошевелиться, потому что его голос, его манящий запах меня сковывают.

Я вспоминаю его руки на себе, когда он успокаивал меня в клубе и тепло разливается внутри. Он прикасается губами к моим губам и всё — я пропадаю. Я даже не могу сдержать стон удовольствия, потому что подсознательно, видимо, давно этого хотела. Его губы мягкие и горячие, и я страстно отвечаю на поцелуй, обхватив руками его торс и крепко сжав пальцы. Он одной рукой берёт меня за затылок и запускает пальцы в волосы, а второй прижимает меня к себе. Мы целуемся как сумасшедшие. Его язык вытворяет невероятное, у меня даже голова кружится и ноги ослабевают от вспышки адреналина. Наваждение какое-то. Я чувствую, что не в силах остановиться. Даниил первый останавливается и мы, тяжело дыша, смотрим друг другу в глаза.

— Не забудь, Золушка, в воскресенье, в шесть часов, — шёпотом говорит он и большим пальцем трогает меня за подбородок.

Я молчу, а он уходит и садится в свою машину. Вижу, как он улыбается, отъезжая и смотря на меня в окно. Я дрожащими руками достаю ключи из кармана куртки, открываю машину, сажусь и делаю глубокий вдох и выдох. Включаю музыку и трогаюсь. Выехав на дорогу, вижу его седан и, давя на газ, обгоняю его. Сворачиваю в другой район. В зеркало заднего вида наблюдаю, что Даниил едет за мной.

Беру телефон и нажимаю вызов на громкой связи:

— Ты что следишь за мной?

— Я домой еду, — отвечает он.

— Хорошо, а то я уже подумала, что ты маньяк.

— Я до воскресенья вполне могу потерпеть.

— Пошляк. Даже не мечтай.

Паркуюсь у клуба и вижу, что он притормаживает и медленно проезжает дальше.

— Серьёзные у тебя развлечения. Совсем не для Золушки.

— Да. Со мной лучше не шутить. Пока!

— Не пристрели там кого-нибудь, а то от тебя аж искры отлетают, — смеётся Даниил. — Пока!

На ресепшне сегодня Танюшка.

— Привет!

— Полина?! Приветик! — она от удивления расширяет глаза. — Сто лет тебя не было.

Я кладу на стойку документы.

— Как обычно, «Glock -34»? — спрашивает она улыбаясь.

— Да. Вот, решила опять ходить. Как у тебя дела?

— Хорошо. Я так рада тебя видеть.

— У тебя татуировка новая, — киваю на её руку, собирая свои длинные волосы в хвост. — Крутая.

Мы с ней ещё несколько минут болтаем, и я ухожу в оружейную.

* * *

— Как ты могла?! Господи! — седовласый мужчина рукой ослабил галстук и покрутил головой. Лицо его побледнело. — Столько лет… зачем?

Он сел в кресло и налил себе воды в стакан. Его руки дрожали. Осушил весь стакан и гневно посмотрел на жену.

— Зачем? — прорычал он.

Женщина сидела в кресле, разглядывая в хрустальном стакане янтарную жидкость виски.

— Зачем ты это сделала? Какая подлость — сговориться с моим поверенным, чтобы дать мне ложную информацию, — он сжал зубы. — Это низко! Почему?

— А ты, Серж, не понимаешь? — гневно посмотрела она на мужа. — У тебя была новая жизнь, новая семья, а они стали прошлой перевёрнутой страницей.

— Что ты говоришь?! — он подскочил к ней и прямо в лицо ей прокричал.

Он сжимал зубы в ненависти. Она даже немного голову вжала в плечи.

— Ты вообще себя слышишь? Это моя дочь! Она не может быть перевёрнутой страницей! Я вылетаю первым же рейсом. Переночую в отеле.

Мужчина кинулся к телефону и снял трубку. Попросил помощницу забронировать билет. В кабинет вошёл сын и удивлённо смотрел на родителей.

— Что случилось? — он подошёл к матери и забрал у неё стакан. — Мам, я же тебя просил больше не пить.

— Даня, отдай, — она сопротивлялась и виски расплескался.

— Пап, что происходит? О какой дочери ты говорил? — Даниил подошёл к отцу и ждал ответа, глядя пристально в его глаза.

— У меня есть дочь. Вернее, она всегда была, а твоя мать сделала всё, чтобы я не нашёл её! — в гневе прокричал отец. — Утром я вылетаю с пересадкой в Москве. Ханс привезёт мои вещи и билеты в отель.

Он встал с кресла и выскочил из кабинета. Даниил посмотрел в окно и увидел, как отец сам сел за руль и выехал в открывающиеся ворота. Несколько минут они молчали. Женщина подошла к бару и опять налила себе виски.

— Мама, пожалуйста не надо! — сын посмотрел строго на мать и забрал у неё стакан. — Это правда?

— Что вы все смотрите на меня?! — кричала она. — Я просто хотела счастья! Чтобы нам никто не мешал в нашей жизни.

— Мама, что ты говоришь? — скривившись сказал Даниил.

— А ты не понимаешь, что с ней придётся делиться деньгами, всем этим?

— Как же ты… как ты можешь так говорить? Ты что забыла, что я вообще-то не родной ему сын.

— Да! Но всё что он… мы…сейчас имеем… всё это… благодаря мне! — она кричала в лицо сыну. — Если бы ни я и помощь твоего деда, кем бы он был сейчас?! Всё это, — она развела руками, имея ввиду роскошную виллу в Груневальде**. — Это всё наше, Даня! Ты готов с ней делиться этим, компанией, квартирами в Берлине?!

Она закрыла лицо руками и рыдала:

— Если бы… если бы… я родила ему ребёнка, он бы успокоился и не искал её, — всхлипывая от рыданий, женщина оторвала лицо от ладоней и посмотрела на сына. — Дай мне выпить, Даня! Дай мне виски!

— Нет! Ты сорвёшься. Ты опять хочешь загреметь в клинику?! — строго посмотрел сын на мать. — Я уеду, кто будет за тобой присматривать? — тяжело вздохнул. — Я устал, мам. Я хочу жить своей жизнью, а не вытаскивать тебя то из запоя, то из депрессий. Я решил остаться в России и прилетел уладить свои дела.

Она уже не рыдала, а сидела в кресле и смотрела стеклянным взглядом в одну точку. Сын знал этот взгляд. Так всегда с ней случалось после истерики. Она впадала в какой-то ступор, становилась безэмоциональной словно робот. Сын считал, что это всё от таблеток, которыми её пичкали психотерапевты в клинике.