Книга Ярость огня, страница 97 – Розария Мунда

– Но Энни – не то, против чего мы выступаем, – сообщил я. – Она, вероятно, будет сочувствовать нам. Она не в оппозиции.

Мегара, которая наблюдала за мной, положив подбородок на руку, впервые вставила слово:

– Говорила ли тебе Антигона, что она навещала меня, когда я была здесь, в заточении?

Тиндейл перевел на нее взгляд, в котором застыл вопрос. Когда я покачал головой, она широко улыбнулась:

– Тогда, возможно, есть кое-что, чего ты о ней не знаешь.

Предчувствие охладило меня, как сквозняк.

Ло Тейран посмотрел в узкую прорезь окна, слушая звон полночного колокола.

– До восхода солнца осталось шесть часов. Пора готовить завтрашние новости и планировать маршруты протестных шествий. Если ты не возражаешь, Вэл, я бы хотел начать раздавать задания.

Завтрашняя газета впервые в истории будет доставлена с драконьей спины. Мы писали до раннего утра. С некоторой опаской я разбудил Кора, спрашивая, хочет ли он писать главную статью: разоблачение того, что случилось сегодня. Лицо Кора окаменело.

– Поможешь мне?

Я сидел рядом с ним, детально прорабатывая статью, строчка за строчкой, как мы занимались этим в детстве, готовясь к занятиям по риторике. Никто из нас не обращал внимания на паузы, которые делал Кор, когда у него перехватывало дыхание, когда заканчивались слова, когда предложения, которые он с трудом нащупывал в себе и выдавал сквозь стиснутые зубы, заставляли его плакать. Его рука слишком сильно дрожала, слезы размазывали чернила по бумаге, а он сам не в состоянии был держать ручку. Поэтому я держал ее за него.

После того как помог Кору с его работой, я написал свою. Мой огнеупорный костюм болтался на талии, плечо и нога пульсировали от боли, но я больше не чувствовал усталости.

Я ощущал себя живым. Живым и наполненным яростью. Накануне второй Революции, когда Подземелье захвачено, а на крыше ждут наши драконы, мне казалось, что слова, выходящие из-под моего пера, способны изменить мир.

К утру все статьи были написаны, и следующие несколько часов ушли на то, чтобы отпечатать их на большом печатном станке в соседней комнате. Ло Тейран руководил процессом с помощью Мегары, набравшейся опыта после стажировки в «Золотой газете». Когда первые листы выскочили из печати, испуская пар, раздались возгласы ликования. Новый заголовок гласил:

«Народная газета»: отныне свободная газета Каллиполиса.

Мы со свертками в руках взбежали по лестнице на крышу, где нас поджидали драконы. Взобравшись на их спины, не утруждая себя доспехами и подбадриваемые толпящимися на крышах Отверженными, мы бросились в ночь.

Газеты разлетались по залитым лунным светом площадям и проспектам, словно опавшие листья.

После этого усталость волной накатила на меня. Когда мы возвратились на крышу, я даже не добрался до лестницы. Расседлал Пэллора и сполз на землю рядом с ним. Рядом с зелеными знаменами Отверженных, установленных на равных расстояниях друг от друга, стояли дозорные, но ранним утром их голоса затихли.

– Знаю. Снова крыша. Но скоро ты вернешься в свое гнездо, Пэл.

Пэллор фыркнул, как будто искренне в этом сомневался. Он свернулся вокруг меня, расправив крыло и сложив его надо мной. Его чешуя была горячей, и когда он накрыл меня своим крылом, я оказался в подобии теплого шатра. Я повернулся на бок, обхватывая пульсирующее плечо, и посмотрел на кусок ночного неба, проглядывающего между его крылом и хохолком. Несколько мгновений звезды кружились перед моими глазами, как будто я все еще летел.

Завтра Сыном Революции станет Ли сюр Пэллор, о котором услышит весь Каллиполис.

Когда я погружался в сон, в мои мысли ворвались мысли Пэллора, в которых я увидел Аэлу.

А потом я отключился.

Когда я проснулся, сквозь прорезь его крыла лился солнечный свет.

Пэллор сложил крыло, когда я пошевелился, и сел, жмурясь от света. Солнце взошло. На крыше Подземелья стояла тишина, но я знал, что за его пределами город, должно быть, бурлил. Солнечный свет означал, что газеты уже были найдены. Значит, скоро начнутся протесты. Значит, что на подступах к Подземелью уже собиралась городская стража, а Отверженные готовились сражаться на баррикадах.

Я все еще находился в своем огнеупорном костюме. Рука занемела ниже раны, а нога болела. Я так проголодался, что мой желудок напоминал огромную опустевшую пещеру. Но я не знал, когда в следующий раз смогу поесть, и вместо этого потянулся за экземпляром «Народной газеты».

И тут я увидел, что написала Мегара.

ЭННИ

Мой план – переждать протесты. Поддерживать порядок в городе, пока они идут своим чередом, а после я как представитель законных правоохранительных органов помогу заключить сделку с Ли от имени Отверженных.

Я полагала, что мой план был близок к плану Отверженных, пока не прочитала их первую выпущенную газету.

Копии были сброшены с драконов на дворцовые площади ранним утром, еще до рассвета. Оставшиеся стражники читали их в трапезной за скудными порциями каши. При всем моем голоде, когда я приступила к чтению, у меня пропал аппетит.

На первой полосе находилось две статьи. Одна, написанная Ли сюр Пэллором, требовала немедленной отставки Атрея, прекращения классово-металлической системы и восстановления Народного Собрания. Статья подписана: «Ли сюр Пэллор, Сын Революции».

Во второй статье Кор сюр Маурана рассказывал о том, как умерла его сестра.

Я услышала свой судорожный вдох, словно из моих легких выбили весь воздух.

Простоватый стиль Кора был знаком мне по тысячам домашних заданий, прочитанных вслух в классе: «Мою сестру, Ану Саттер, попросили подождать у бункера из-за ее железного браслета на запястье. Она никогда хорошо не училась в школе».

Ана, которая всегда была так добра ко мне, которая никогда не придавала значения разному положению…

Бедная семья Саттеров, потерявшая Дака, а теперь еще и…

– Энни, что?..

Голос Криссы. Комната, которая внезапно потемнела у меня перед глазами, вновь приобрела цвета, но я видела все словно через рифленое стекло. Стражники, сидящие за моим столом, обернулись ко мне.

Когда Крисса взяла у меня газету и увидела заголовок, тут же зажала ладонью рот.

– О, Кор, – вздохнула она. – О нет!

Рядом с Криссой Пауэр пробормотал ругательство, выплюнув свой чай.

Он бросил взгляд на статью, которая следовала за статьей Кора. Когда я перевернула газету, он попытался накрыть ее ладонью. Я отпихнула его руку в сторону. На второй полосе располагалась статья, написанная Мегарой Роупер, под заголовком: «Антигона сюр Аэла: непригодна для службы?»

Это подрыв авторитета.

Я читала с оцепенелой отстраненностью, зрение все еще было затуманено после статьи Кора, и мне казалось, что статья написана о ком-то другом. Она начала с описания допроса в Подземелье. Мои собственные слова бросались на меня прямо со страницы: «Знаешь, каково это – смотреть?» Далее она описала мое печально известное строгое соблюдение поборов, распределение пайков и мою готовность стрелять в гражданских лиц, единственным преступлением которых была кража зерна. Ричард Тиндейл, профессор, на которого я донесла ранее, прокомментировал это: «К сожалению, не редко случается, что жертвы насилия впоследствии сами проявляют склонность к насилию. Стоит задаться одним вопросом, а нет ли у Антигоны сюр Аэла психологических проблем после той невообразимой травмы, которую она пережила в детстве?»