Книга Осколки, страница 42 – Александра Эльданова

— Хорошая моя…

— Не надо, а то я разревусь.

— Ну и хорошо, отпустит.

— Нет. Сейчас полиция, протоколы, показания — мне надо быть вменяемой.

Железный характер, что я хотел?

* * *

Александра.

Топольский поднял голову на шум мотора.

— Началось? — я не хочу выходить из машины, мне страшно так, что снова трудно дышать.

— Да. Хочешь, я сам?

— Нет, меня все равно вытащат, без меня никак.

— Тогда пойдем.

— Сереж… — мне нужно это услышать.

— Я рядом, — в этот раз ни тени улыбки.

Попал. Почему он вообще всегда понимает, что нужно сказать?

Всполохи мигалок, распахнутые ворота, любопытные взгляды соседей. И чувство неизбежной беды.

Из ближайшей машины вышел старший Ольшанский. В сумерках их с Лешкой можно было бы легко спутать — похожие фигуры, одинаковые движения.

— Ты как, мелкая?

— Не очень. Дядь Игорь, познакомьтесь, — я вздохнула — не так это должно было быть, — это Сергей. Сергей, это Игорь Дмитриевич, Лешкин папа.

— Лешкин папа, — Ольшанский фыркнул, — дожил! Игорь, — он пожал руку Сергею, — а теперь расскажите толком, что случилось, пока ребята работают.

— Мне позвонили из администрации поселка — газовая проверка, надо в шесть встретить мастера.

— И ты не удивилась?

— Нет, каждые полгода проверяют, как раз должны были. В прихожей Сергей услышал телефон. Все.

Дядя Игорь помолчал, я-то знаю, что он сейчас очень быстро думает, но со стороны это выглядит так, будто он завис.

— Так, пока спецы ничего не скажут — гадать не буду, но за домом следили, раз позвонили ровно тогда, когда вы вошли. Это раз. Два — этот твой взрыватель слишком много мелочей знает о твоей жизни. Слишком, будто дружит с тобой.

— Нет. Это точно исключено, кроме своих я никого так близко не подпускаю, а свои вне подозрений.

— Не ершись, я твоих и не трогаю, вы у меня все почти на глазах выросли. Но не Димка же это воскрес?

— Еще немного, я его сама откопаю, — пообещала я, — чтоб точно знать, что не воскрес.

— А я помогу, — невозмутимо добавил Топольский.

— Вот не надо — мне потом отмазывать вас. Погоди минутку, — дядя Игорь отошел к группе людей в камуфляже.

— Дай сигарету, — попросила я у Сергея.

Руки дрожали и мутило. Больше всего мне хотелось оказаться подальше отсюда, спрятаться под одеяло с головой, чтоб никакие монстры из прошлого не нашли.

Все-таки следили… значит, если ли бы я приехала одна, то могло быть что угодно… К горлу подкатил ком тошноты, я с отвращением отбросила сигарету и растеряла ее в пыли носком туфли.

— А то я не знаю то ты куришь! — старший Ольшанский истолковал мой жест по-своему, — Сашунь, новости такие — взрывное, мать его, устройство, собрали топорно, но оно бы взорвалось, если бы тот рукожоп, что его собирал, контакты паял нормально — один отошел, не дал искры, слава богу. Мне вся эта х… ситуация, — поправился дядя Игорь, — совершенно не нравится. А еще мне не нравится, что мимо вашей, так называемой охраны можно ходить как к себе домой. Ты, кстати, ключи не теряла?

— Нет. А что — дверь своими открыли?

— Неясно пока, ребята работают. Когда камеры последний раз проверяла?

— Не помню уже… кажется, когда венок подкинули. Я ведь дома не живу.

— У тебя две, в сторону леса, не работают. Одна в краске, вторая просто разбита.

— Чего-то такого я и ждала.

— Сашуль, прогуляйся вон до той машины, пожалуйста, подпиши бумажки.

* * *

Сергей.

— Давай на ты? Родственники почти, — сказал Ольшанский, когда Саша отошла.

— Давай.

— Есть мысли, что дальше делать?

— Уехать пока психа этого не поймали. Мне кажется, для Саши это лучший вариант.

— Ей страшно и жутко, — кивнул Игорь, — лучшее, что можно сделать это действительно увезти ее куда-нибудь к морю. А я поставлю город на уши и достану этого ублюдка из-под земли.

— Это реально вообще? Найти? — спросил я.

— С теперешней информацией да, эту Наталью и так ищут. Сашке покой нужен, она же опять сорвется, — он досадливо махнул рукой.

— Я понимаю.

— Береги девочку. Она все думает, что железная.

— Дядя Игорь, — мы оба не заметили, как Саша подошла, — это надолго все?

— Устала?

— Да, — девушка поежилась, — и я не понимаю, для чего я тут могу быть еще нужна.

— В принципе, права, — согласился Ольшанский, — показания сняли, бумажки подписали. Езжайте-ка домой.

— А… — начала Саша.

— Я дождусь, мне мнение спецов нужно. Езжай, я тут пока начальство, и я тебя отпускаю.

— Спасибо, — я пожал ему руку.

— Пока не за что. Сашунь, позвони, как доберетесь.

— Спасибо, дядя Игорь. Позвоню.

С неестественно прямой спиной она пошла к машине.

— Саш, может, все-таки, к медикам? Успокоительное и поспишь? — спросил я.

— Нет. Мне плохо потом, не хочу.

— Завтра же улетим, — сказал я, заводя мотор.

— Это временная мера.

— Но, вполне возможно, что твоего психопата успеют поймать.

— А если его не поймают? Что дальше? Машина собьет? Или застрелят на выходе из дома?

— Так. По мере поступления давай, я сейчас куплю билеты неважно куда, главное — подальше. У тебя как с визами?

— Никак. Загран есть.

— И то хорошо. С собой?

— У Андрея, я документы еще после венка забрала и у них с Дашкой оставила, — она слишком спокойная. Обычно после такого спокойствия наступает катастрофа.

Она молчала до самого города. Только бросала на меня странные взгляды. Будто о чем-то раздумывала. Это потом я понял, о чем, а сейчас слегка занервничал.

— Ночуешь у меня и это не обсуждается.

— Хорошо, — безразлично ответила Саша и снова замолчала.

Напряженная, холодная, вытянутая, как струна.

Пока лифт поднимался на мой восьмой я придумал целых три варианта, как стряхнуть с нее эту молчаливую холодность. Лучше истерика, лучше пусть выплачется, чем вот этот пугающий ступор.

— Кухня прямо и налево, проходи, — я зажег свет в прихожей, — курить можно, только окно открой. И не молчи, пожалуйста.