Книга Алые сердца. По тонкому льду, страница 120 – Тун Хуа

Время будто навечно застыло в этом мгновении, без начала и конца. Когда я уставала играть с пузырями, ложилась на один из них и спала, а проснувшись, снова летала среди радужных пузырей, прыгая вверх-вниз. Казалось, моя жизнь началась именно так и завершиться должна была так же.

Внезапно смех застрял у меня в горле. Пузыри, с которыми я забавлялась, внезапно начали лопаться один за другим под лучами палящего солнца. Объятая страхом, я наблюдала, как пузыри, которые были со мной с самого моего появления здесь, погибали, забирая с собой яркую радугу внутри. Я кричала, пытаясь удержать их, но они лопались у меня в ладонях, оставляя после себя лишь клочья липкой пленки. Мои руки дрожали. Солнце, что было таким теплым и ласковым, стало беспощадным. Я испытывала ужасную боль, словно много-много невидимых рук тянули меня в разные стороны, и мне казалось, будто сейчас и я лопну, как те пузыри, разорвавшись на тысячи кусков. Когда же последний пузырь лопнул на моей ладони, я испустила истошный крик и начала падать куда-то вниз…

– Очнулась, очнулась!

Кажется, кто-то бросился к моей постели и хотел уже коснуться меня, но человек, воткнувший в меня иглу, остановил его:

– Ваше Величество, ее нельзя трогать.

Становилось все больнее. Человеческий силуэт же, мелькавший передо мной, приобретал все более четкие контуры. Я глядела на Иньчжэня, словно он явился ко мне во сне. Мы снова свиделись, но теперь твое лицо покрыто грязью, а виски белые, будто тронутые инеем. Мы нежно глядели друг на друга с бесконечной любовью и жалостью.

Лекарь Хэ поставил зажженные благовония рядом с изголовьем моей постели. Иньчжэнь открыл было рот, но тот предупреждающе произнес:

– Ваше Величество!

И Иньчжэнь торопливо сомкнул губы. Некоторое время я смотрела на него измученным, усталым взглядом, а потом мои веки медленно опустились и я, вдохнув теплый запах бензойной смолы, вновь провалилась в глубокий сон.

Я засыпала и просыпалась, а проснувшись, вновь засыпала. Все, что было у меня перед глазами, казалось сном. Когда же мой разум немного прояснился, ко мне вернулся страх. Резко распахнув веки, я крикнула:

– Цяохуэй!

– Ваша покорная служанка здесь, – ответили откуда-то сбоку, и я вздохнула с облегчением.

Затем Цяохуэй радостно добавила:

– Барышня, вы правда очнулись!

Я взглянула на ее ужасно изможденное лицо и жалостливо сказала:

– Тебе пришлось многое пережить.

Цяохуэй не успела ничего ответить. По ее лицу потекли слезы, но она быстро вытерла их и произнесла:

– Цяохуэй совершила ужасную ошибку и заслуживает смерти, но даже она не искупит вины. Я уж слишком волновалась за барышню, иначе бы давно ушла просить прощения у хозяйки и у вашей матушки.

Я знаком велела ей держать язык за зубами. Цяохуэй тут же перешла на шепот:

– Мэйсян с Цзюйюнь готовят лекарство, а Его Величество отправился на утреннюю аудиенцию. Все это время Его Величество был здесь, отлучаясь лишь на аудиенции, и даже спал тут же.

Я ненадолго задумалась, а затем спросила:

– А кто подал мне воды, когда ночью в забытьи мне захотелось пить?

– Мы все были снаружи, – ответила Цяохуэй, – внутри находился лишь Его Величество.

– А Его Величество уже проводил расследование?

В то же мгновение на лице Цяохуэй отразилась смесь ненависти и страха.

– Не знаю, – потупилась она.

– Из всех, кто рядом со мной, ты самый близкий человек. Неужели и ты теперь будешь обманывать меня? – проговорила я. – Зачем тогда мне оставлять тебя при себе?

– Я передала просьбу восьмой госпожи и погубила маленькую гэгэ, – плача, сказала Цяохуэй. – Я…

Усилием воли пытаясь справиться с душевной болью, я протянула руку и закрыла ей рот ладонью.

– Ты здесь ни при чем, – произнесла я. – Многих вещей в этой жизни нельзя избежать. Разве может быть следствие без причины? Ты не понимаешь всех хитросплетений причинно-следственных связей и потому неизменно винишь во всем себя, хотя на деле не имеешь к этому никакого отношения.

– Ход болезни барышни был слишком непредсказуем, и все мысли Его Величества были заняты лишь вашим недугом, – сказала Цяохуэй, вытирая слезы. – Я не могу понять, о чем думает Его Величество. Сам он ни разу не заговорил о ребенке, а другие не осмеливаются даже упоминать об этом. Я слышала, что тринадцатый господин советовал Его Величеству излить душу, если тяжесть, что лежит у него на сердце, невыносима. Его Величество, однако, говорит, что все в порядке. Тринадцатый господин тайком подходил ко мне и задавал вопросы о произошедшем, но я сказала, что не знаю, о чем говорила тогда с вами восьмая госпожа. Тогда тринадцатый господин велел мне впредь никак не связываться с восьмой госпожой и больше ничего не говорил.

– Его Величество знает о том, что я встречалась с восьмой госпожой?

Цяохуэй собиралась ответить, когда вдруг послышались чьи-то шаги.

– Я не знаю, – быстро прошептала она.

Она едва успела договорить, как в комнату зашли Мэйсян с Цзюйюнь, неся деревянный поднос. Когда они увидели, что я пришла в себя, их лица засветились от счастья. Поприветствовав меня, они сказали:

– Лекарь Хэ сказал, что вы можете очнуться именно сегодня, поэтому велел приготовить вам поесть. Он в самом деле искусный врачеватель!

Цзюйюнь опустилась на колени у моей кровати и принялась кормить бульоном, в котором плавали нежно-зеленые коробочки лотоса, весьма правдоподобно вылепленные из клейкого риса. Ощущая их бесподобный аромат, я съела парочку мягких сладковатых «коробочек», и мне так понравилось, что я не удержалась и проглотила еще довольно много. Все трое, окружившие мою постель, сияли от радости.

После еды я приняла лекарство и попросила Цяохуэй с Мэйсян помочь мне помыться и привести себя в порядок, во время процедур ясно ощущая, насколько легкой я стала. Они как раз помогали мне с прической, когда в комнату, широко шагая, вошел Иньчжэнь. Цяохуэй с Мэйсян поспешно поприветствовали его, но он не обратил на них никакого внимания, глядя лишь на меня. Девушки понимающе переглянулись и, опустив головы, тихо удалились.

Я слабо улыбнулась ему. Иньчжэнь подошел ближе и, присев на край постели, обнял меня со словами:

– Прошло лишь чуть больше десяти дней, а кажется, будто я не видел тебя целую вечность.

Мы долго обнимали друг друга. Затем я произнесла:

– Прости меня. Я знаю, как сильно ты хотел этого ребенка.

По его лицу пробежала тень, но, когда я вновь подняла глаза, там была лишь легкая улыбка.