Онлайн книга «Очень древнее зло»
|
— А чего волос светлый? — Дочка кагана… он принцессу умыкнул. — Какую? — Да кто ж его знает? Может, ладхемскую, может, виросскую, может, еще какую. Мало ли их на свете. Она и родила, стало быть. А потом померла. С тоски. Каган дочку взаперти держал, чтоб не умыкнули, пока наш-то не посватался… — Так он… — Не, вон, поглянь, рядом на коне. Энто и есть жених. — Страшенный какой… — С лица воды не пить. Зато его наш-то жаловал, и землями, и званием. Луга вон отдал, которые по том берегу пойдут. Для табунов. — Кони у них знатные, но то степные, а у нас сживуться ли… — Куда им деваться? Степняки сияли золотом. И кони, и люди были убраны одинаково богато. За ними торжественным строем ступали островитяне, выделявшиеся не столько богатством, сколько мощью. — От это мужики-то… — Седые. — И что? Зато он, поглянь… такой прижмет, ажно кости захрутстят… — Так в замок иди. — Чегой-то? — Не слыхала? Наши бают, что остаются оне вроде бы как. Охраною. А охранять будут Замок. Так что поспешай, а то много таких… до мужика охочих. Милка вон еще когда побегла наниматься. — А ты молчала?! — А я чего? Я мужняя жена, мне только и можно, что поглядеть… ишь ты, а это кто выряженны? — Ладхемцы. У них ажно две. Вон та, видишь, идет за виросского государя. — Это рыжий такой? — Ага. — Чего ж они рыжего-то в государи? — Может, другого не нашлося… я ж откедова знаю. Да и не дури голову! Каким уродился, такого править и взпёрли. А ты мне тут… ты лучше на вторую поглянь! Ксандра окрутила! — Что-то он не больно-то радостный с рожи-то. — А тебе бы радостно было, когда б так? Живешь себе, живешь лет триста, а потом раз и женят. — Бедная девочка… — Чегой-то бедная? Принцесса же… — За мертвяка замуж… — Так он когда мертвяком был? Она ж его и оживила. И женила. — Бедный… а с виду приличная принцесса… откуда такая жестокость? — Тише вы, балаболки. А не то пропустите… вона, и наши-то… а не, это энтот… из рыцарей. — Тоже? — Что «тоже»? Не, он живой же ж был. Поехал подвиги совершать. — Досовершался на свою голову… — От не скажи. Корону видишь? Кума моя баила, что слыхала, будто бы теперь он не просто так — а ампиратор! — Чего? — Король. Вроде как. — Так ты и говори! — Я и говорю! — А на ком это он женится… — Виросска. Ишь, шуба какая… а у меня и пальтецо уж старое, на дырах… — Какое старое? Всего-то пять годочков как купили! — Целых пять! А ей, небось, шубу вон кажный год справляют… — Сказала, это же ж принцесса! — Вот… ты меня не любишь, держишь в черном теле и ничегошеньки… говорила мне матушка, не ходи за него. А я не послушала на свою-то голову… — Ну вот опять завелась! Купим мы тебе… ну купим шубу… честное слово! — А наша-то лучше всех! — А чего в белом-то? — Вестимо, траур. Была вольною девицей, а тепериче все… конец девичеству. Станет мужнею женою… — Ты-то чего подвывать начала… — От эмоциев. Очень уж мне жалко… — Кого? — Да всех… молодые такие, а уже женятся… Что сказать. Свадьбу свою я представляла немного иначе, но… но белое платье отстояла. Точнее отыскала в гардеробной замка что-то, пусть даже не совсем белое, скорее уж цвета топленого молока. Подшивали быстро. Подшивали. Ушивали. Украшали. И… — Не ерзай, — тихо сказал Ричард. — А то свалишься. Что не так? — Чешется, — пожаловалась я, замерев. С этой черной скотины, которая взяла и нашлась там, на побережье, станется меня скинуть. Исключительно из вредности. Он до сих пор фыркает и делает вид, что не знаком. А кто, между прочим, спалил ту злобную тварюгу, похожую на пучок оживших веревок, что едва не опутала его? Ну, подумаешь, немного и гриву подожгла. Я же ж не нарочно! Да и отросла грива-то. Отросла! А он… Сволочь. — Рога растут, — сказала я тихо, стараясь все же не слишком вертеться. Падать не хотелось, тем паче тут вот люди. Много людей. Слишком много людей, чтобы я чувствовала себя спокойно. И от этого зуд усиливается. Еще и корона. Причем не такая, как у Светозарного, а пафосная, большая и с кучей камушков, чтоб издалека было видно, кто я. Хотя я и сама не очень знаю, кто я, а корона ко всему оказалась тяжеленной. И натирала. И… ожерелье не лучше. Я хотела красоты? Выдержать бы эту красоту теперь. Но до храма мы добрались. Небольшой он, так за пару недель большой и не поставишь. Хорошо, хоть что-то получилось. И жрец явно растерян. То ли доставили его сюда недостаточно вежливо, то ли проникся важностью миссии. — Последний шанс передумать, — шепнул Ричард, снимая меня с лошади. Зубы драссара клацнули над самым ухом. Погоди у меня. Чтоб я больше к тебе приходила да со свежим хлебом… — Не дождешься, — я поправила корону, что норовила съехать набекрень, тонко намекая, что правительница из меня получится так себе. И огляделась. Люди… Много людей. Слишком много для маленького этого городка, который и без того взбудоражен новостями. Пусть им и не верят, но передают, приукрашивая. А стало быть, дело времени, когда последние запреты рухнут. И… к добру ли? Страшно. Мне. Ричарду тоже, хотя он и не показывает. Остальным… уже завтра Артан вернется в Мертвый город, которому надо бы человеческое и не такое мрачное название придумать. А с ним Мудрослава, дюжина Легионеров и пара сотен вироссцев, которые решили сопроводить «государыню». Утешает, что корона у нее побольше моей. А значит, неудобнее. Брунгильда как-то даже подуспокоилась. Может, оттого что её барон наговорился, наконец, да и в целом мужиком оказался неплохим. А может, потому что с энтузиазмом принял идею отправиться куда-то там на север, но куда точно, она не знает, потому как вообще не уверена, что надо туда отправляться и кого-то спасать. Он тогда еще выразился, что на месте разберутся, надо или нет. |