Онлайн книга «Души. Сказ 2»
|
– Не будем терять времени. Говори. И девочка, перекидывая волосы через плечо, оборачивается спиной. – Будь добр, верхние пуговицы. Взгляды, некогда ласкающие коньячный стакан, обращаются к Луне. Плечи у ее желтого платья приспущены, позвонки выглядывают сквозь расстегнутый ворот. Сколько их можно пересчитать за те секунды, что я поднимаюсь, подступаю и застёгиваю неподдающуюся пару пуговиц? Поправляю плечики и констатирую окончание действия. – Спасибо, Гелиос, – благодарит девочка и разворачивается на носках, вновь обращаясь к гостям лицом. – Рада приветствовать вас. И, словно бы, ожидает чего-то. Первым догадывается бог Воды: поднимает сморщенное под пустынным солнцем тело и кивает. Луна бросает снисходительную улыбку, а на оставшихся в креслах пренебрежительно ведёт бровью. Я касаюсь её талии и прошу обождать в саду: подоспею непременно. – В этом дело, – говорит Бог Воды и виновато прячет глаза. – О чём ты? Молчит. Молчит, а я велю договаривать. – К Полису дошли вести, что значимый бог избрал себе жену. – Все боги избирают себе жён и мужей. Отвожу суть беседы, хотя понимаю мысль, к которой подводят бедолаги, неспособные плюнуть правду в лицо. И к чему оно им? – Но не все провозглашают их равными божествами. Теперь каждый желает стать равным. Кусает щёки изнутри: утаивает. – Что ещё? – Такой же резонанс произошёл, когда пожаловал Хозяин Монастыря и заявил равные права. Тогда люд удалось убедить в том, что Ян был рождён богом; слабые умы с радостью впитали легенды о потерявшемся мальчишке в чертах грязного Полиса: порочные улицы и блудницы на площади Девы Мари воспитали в нём истинного бога земных удовольствий. – Вы прибыли знакомиться или предупредить о чём-то? – вопрошаю я. – Второе, – говорит бог Воды. – Только скажи: армии двинутся к Полису, войны отвлекут незрелый люд, мор одолеет их неверующие сердца, мёд растечется по венам и мыслям. – Не стоит, – улыбаюсь я. – Мы справимся, как справились тогда. – Тогда мы лишились клана Солнца. – Это не связано с появлением Хозяина Монастыря. – Разве? – Не связано. – Во что ты веришь и что является правдой бывает различно, Гелиос. Тебе ли не знать. – Мы справимся. Ещё недолго компания занимает беседы и отнимает пару бутылей горчичного. Провожаю гостей и обращаюсь к Луне, что сидит на качелях и горделиво отводит взгляд. – Не получается. Хмыкает и отворачивается. – Не получается у тебя обижаться, солнце. Она в секунду улыбается и забирается в объятия, заявляет об одиночестве и потраченных впустую часах: отвлекает, видит серьёзность на лице. – Нам есть о чём беспокоиться? – аккуратно спрашивает девочка. Спешу утешить: – Всё хорошо, Луна. Каким богам следует молиться, чтобы наше спокойствие не нарушили? Вот только юное сердце всегда созывает беду. – Я могу простить тебя за поцелуй и ужин. Разве перед таким устоишь? Поддерживаю: предлагаю – дабы исчерпать вопрос окончательно – внести в список всепрощения ароматную ванну. Глаза девочки загораются: она обожает растирать кожу щербетом и купаться в маслах, а я обожаю кусать щербетом натёртую кожу и слизывать маслом напитанные крупицы пота. Набираю ванну и готовлю ужин; ко мне спускается демонница. Шлицы обнажают распаренные, отдающие краснотой бёдра, голые плечи заставляют тонуть в ямочках ключиц. – Вот это ароматы! – объявляет девочка (не могу называть её сейчас девочкой; превалирующая женственность не позволит оскорбить её даже мелочным «девушка»; проходит и замирает. – Что на основное блюдо, а что на десерт? Издевается. Как всегда. И основным блюдом, и десертом могла служить только она. Показательно открываю чашу: овощи с травами; в воздух взвинчиваются ароматы мускатного ореха, корицы и имбиря, мёд стекает со спелых раздавленных плодов. – А мидий не будет? Луна пожимает плечами. Мидии стали позывным, аргументирующим дальнейший досуг без одежды. – Не нужны, – говорю я. – Кому как. И вновь жмёт плечиками. – Не нужны. – Я попробую. Всё с ней было игрой. Луна подхватывает раздробленный шоколад с десертной тарелки и прикусывает ломтик. Отмечает: – Горький. – Не просто так. Улыбаюсь и ухаживаю: склоняюсь над плечом, будоражащим неприступным благоуханием, поправляю комплект посуды и сажу девочку за обеденный стол. Луна забрасывает ногу на ногу и накладывает салат: распустившиеся шлицы скребут нутро; ни о какой еде думать не получается – лакомый кусочек сидит напротив. – Держи. И Луна протягивает миску. Подводит: – Выглядит аппетитно. – Согласен. – Благодарность повару, сегодня он искусен, – улыбается девочка и под конец ужина бросает на опустелую тарелку салфетку. Выдаёт себя окончательно. – Смею передать что-либо? – поддерживаю я. – Да, есть кое-что. – Говори. Луна отодвигает посуду и заползает на стол, коленями прижигает каленое стекло и ловит раскаленные губы. Хочу стащить и утащить её, но девочка бегло отстраняется и спрашивает, понятен ли посыл сообщения. – Концовка немного размыта, – говорю я. – Повторишь? – Запоминай. И она опять целует. Умеет сводить с ума – в секунду. И так же через секунду отстраняется и делает безучастное лицо. Напоминает Джуну… Помнится, колючесть и ядовитость сестры в некоторые моменты удручала. Для женщин кусаться сутки напролёт – отталкивающее явление. А потому старшая сестра всё еще не связала своё имя с иным кланом. Потенциальные женихи боялись её и после знакомства терялись. – Я хочу отношений с тем, – говорила она, – кто в отношениях будет большим мужиком, чем я. И смеялась. – Потому ты одна. – Почему один ты? – язвила сестра, хотя ответ знала (просто не позволяла себя обижать). – Не кусайся, Гелиос не пытается тебя оскорбить, – вмешивалась Полина. – Конечно, Гелиос вообще не пытается что-либо сделать, – морщилась Джуна. – Тебя устраивают отъезды младшей сестры в бордель? Она знала, что конкретно нанесёт больший удар. Всегда знала и пользовалась этим. |