Онлайн книга «Души. Сказ 2»
|
– У тебя всё впереди, – улыбаюсь я, глядя на танцующую жену. – У нас, – обиженно поправляет она и вызволяет несколько рубашек. – Белая или фиалковая? – А я могу выбрать «никуда не ехать»? – Можешь, но какое в том удовольствие? Спрашивает словно по носу щёлкает. – Шучу, конечно. Мы должны: у тебя работа. – Вечера в резиденции бога Жизни – услада для гуляющих, работа – лишь предлог. – Хочешь сказать, когда оставлял меня в поместье, сам разгуливал и кутил? – Что за слова такие, Луна? У кого этой гадости нахваталась? – У супруга. – Выскажи ему. – Непременно. – И хватит стыдить. – Тогда фиалковая. И Луна стряхивает её с вешалки. – Швея доставит новые платья. Девочка стаскивает с меня халат и протягивает рубашку. – Ты не посоветовалась со мной? – И бельё. Хотела сделать сюрприз. – Тогда для чего расстроила его? – Чтобы сделать акцент: мне нужно выгулить новые платья. А тебе – так уж и быть – покажу, что под ними. Луна отходит к зеркалу и поправляет причёску. – У кого ты научилась? – спрашиваю я. – Научилась чему? – Дразнить. – У супруга, – в который раз отвечает девочка и ловит довольный взгляд в отражении. – Выскажи ему. – Непременно. На утро следующего дня я пришёл беседовать с матерью, чтобы выявить поддавшееся сомнению родство с Джуной. Возможно, я искал оправдание совершённому. Возможно, я хотел знать: она мне не кровь, а потому мы могли возлечь рядом, могли объяснить интерес друг к другу. – Джуна мне сестра? – спросил я. Прямо. – Что за вопрос? – напряглась мать. Обыкновенно я подступал кротко, медленно, осторожно. – Ты имеешь основания для сомнений? – У тебя есть противовес этим основаниям? Мать устало вздохнула и отставила чашку. – Тебя отправила Джуна? Это её предположение? Успокоил: – Не вмешивай сестру, мои вопросы неизвестны ей. Просто вижу нашу расхожесть и имею право знать. – Имеешь право? Расхожесть? Не болен ли ты, Гелиос? На тебе слишком много ответственности, а для себя ты не живёшь вовсе. – Моя жизнь отведена служению клана Солнца, то известно, – вздохнул я и на суровый материнский взгляд прибавил. – Я ведаю значение использованных слов и – взаправду – вижу в том добрую службу: на мне порядок и спокойствие резиденции, на мне будущее дома, на мне покой ваш: тебя, отца, братьев и сестёр. Иные дела – напускные, второстепенные, не имеющие веса и оснований. Главное заключено в семье. – И я ценю твою помощь, – опасливо улыбнулась мать (чего стоило ожидать от моих дальнейших суждений и просьб?). – Но семья – работа без выходных. Не устал ли ты? Может, тебе следует отдохнуть? – Я пришёл просить не отдыха, а ответ. На один единственный вопрос. – Тогда внимай: мы с твоим отцом в хороших отношениях и супружество наше истинно в отличии от многих иных домов. Ты, Гелиос, был рождён от брака первым. Вторым ребёнком стала Джуна. Нашим общим ребёнком. И все за ней – от нашего союза. Джуна – твоя родная сестра. – Но её волосы… – припоминаю русый цвет; в то время, как все члены семьи – платиновые блондины. – Её волосы в проклятую бабку-стерву, – выпалила мать. – Судя по всему, характер тоже. И в очередной раз вздохнула. – Ладно, можешь не извиняться за свой вопрос. Ты не обидел меня. Скорее ошарашил. – Понимаю. Всё это время я знал правду, просто несколько усомнился, не могу объяснить. Прости. – Продолжай защищать её, если ты об этом, – улыбнулась мать. – Несмотря на…нрав сестры, – слово ударилось о стены столовой, – Джуна нуждается в тебе. Дай то, чего она желает, и отступи. Ей самой надоест. – О чём ты? – испугался я. – Сестре потребно внимание брата, очевидно. Очевидно. То, что я не заметил, зациклившись на младшей. И то, что возросло, комьями грязи налипая к иным истинам. Она хотела внимания – когда-то; теперь желает заполучить целиком. – Она пытается обратить его на себя. – Кажется, я подвёл её. И подвёл вас, если не признал сразу. – Тебя сбил с толку твой друг, завлёкший любимицу дома, я понимаю. Следовало поговорить с родителями раньше. Тогда бы половина угрызений не томила голову болями. – Не принимай всё на себя. Джуне следовало либо – для укрощения собственного характера – не срывать помолвки, либо – для развития собственного характера – найти дело по душе. Ловушка, в которой она оказалась заперта, собрана её руками. Хотел оправдать, вступиться. Но мать сказала: – Увы, но кроме красоты в ней ничего нет – а браки срываются из-за оскала и длинного языка. Удачным браком наградит нас Полина, если, конечно, тому не воспрепятствует близкий ей Аполло. Что касается Стеллы…пускай будет счастлива. Так просто. Она – младшая; ты сам видишь и ощущаешь, что ей позволено то, что не позволялось вам. Все дела перейдут Фебу, отец занимается его обучением. Дальше не слушал. В мыслях крутились слова о том, что кроме красоты в Джуне ничего не было. Это ошибочно. Ошибочно? Она покрыла свою душу отчуждённостью, хотя таковой не была, она примерила маску холодности, отстранённости и безучастности. Или всё это я выдумал сам? – В любом случае: будь рядом с Джуной, если от того зависит покой клана Солнца. Мне захотелось удавить себя, ибо я посмел усомниться в родстве и совершил непоправимое. – Вы – одна кровь, Гелиос. Не забывай. И как мне смотреть на неё после этого? Как не видеть увиденное? Как в семейных беседах обращаться к ней подобно сестре? До чего мерзкий привкус оседает на языке. Её вкус вперемешку со стыдом. – Я пойду. Вспомнил об одном деле, – сказал я и отмахнулся от иных бесед. – Не забывай отдыхать. И мать подтянула к себе ещё наполовину полный чайник. Я ввалился в гостевой туалет на первом этаже и замер у раковины. Включил холодную воду и взбил волосы. Взбил рубаху. Взбил себя. Не помогло. Всё изнутри и снаружи горело, жгло. К горлу подступали комья, желчь. Отчего так плохо? Ах да… Обратился к отражению и захотел плюнуть в него. Что ты наделал? Разрыдался и рухнул на кафель. Надо сообщить ей, подумалось следом. |