Онлайн книга «Мечты темнокожей девочки»
|
спрашивает тетя, и мама кивает. – Без них тебе никуда не разрешат выходить. Нужно знать, как себя вести, если вдруг те люди нападут на тебя. Между зубами у нее маленькая щелочка, такая же, как у мамы, и у Хоупа, и у Делл. Тетя красивая, высокая и широкоплечая, с темной кожей. Она носит перчатки и темные платья, которые заказывает у портнихи из Чарлстона. Тренинги проходят в подвалах церквей, подсобках магазинов – везде, где люди могут собраться. Их проводят даже во время долгих поездок. На них учат, как изменить Юг, не прибегая к насилию, как не реагировать на выпады, как двигаться к цели медленно, но верно. Как сидеть в кафе и слышать оскорбления в свой адрес, но не отвечать тем же, не устраивать драку, если твою тарелку с едой или стакан нарочно опрокинут. Даже подростков учат держаться с достоинством, не плакать, не поддаваться страху. – Но боже мой, – говорит кузина Дороти, – у всякого терпения есть предел! Сидя за ланчем в кафе, я молю Бога, чтобы никто не плюнул в меня! Я могу быть душечкой Дороти семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки — только не переступайте этих границ! Иначе конец мирному протесту! Одеяло В самый первый раз мама едет в Нью-Йорк ненадолго, только на длинные выходные, целует нас в щеки, ее глаза блестят от возбуждения, она горячо обещает нам: – Всем вам привезу подарки. Вечер пятницы, впереди целый уик-энд, нас ждет кондитерская, и моя рука лежит в руке Папочки. Бабушка жалуется: – Он совсем не умеет говорить «нет». Но и сама она тоже не умеет. Приводит в порядок наши платья, чулки и ленты, разглаживает и подвивает наши кудри. Нас с сестрой она называет своими малышками и всегда довольно улыбается, если соседки говорят, что мы хорошенькие. Поэтому, когда мама едет в Нью-Йорк первый раз, мы и не думаем расстраиваться, безграничная любовь бабушки и дедушки покрывает нас с ног до головы, будто мягкое одеяло, под которым тепло и спокойно. Мисс Белл и участники движения Выглядят они как самые обычные гости, которые пришли навестить нашу соседку мисс Белл. Они держат завернутые в фольгу блюда, кто-то приходит вдвоем, кто-то в одиночку, есть среди них и женщины с малышами на руках. Можно подумать, что люди заглянули скоротать с мисс Белл вечерок. Возможно, они прихожане местной церкви и собрались поговорить о Боге. Но вот мисс Белл закрывает ставни, люди раскладывают еду по тарелкам, наливают сладкий чай и начинают говорить о движении. А ведь мисс Белл работает у белой леди, которая сказала ей: – Я немедленно уволю вас, если только увижу с этими! Но мисс Белл знает, что есть разные способы помочь движению, и необязательно выходить на марши. Она знает, что их участники должны быть сыты, чтобы работала голова, им нужно безопасное место, чтобы собираться. Она, как и ее белая хозяйка, внимательно следит за событиями и ждет, когда борьба закончится. Именно для этого мисс Белл старается, чтобы стаканы у гостей были полны, нарезает кукурузный хлеб, раскладывает по тарелкам картофельный салат, стоит на кухне, прикидывая, как бы нарезать лимонный пирог, чтобы хватило всем. А утром, перед тем как достать из шкафа свою униформу, она молится: – Господи, дай мне и моим соратникам новый день! Аминь! Как слушать № 2 В магазинах люди смотрят на нас враждебно, потому что мы темнокожие. Салон красоты Субботний вечер пахнет свежим печеньем и жжеными волосами. После ужина бабушка превратила кухню в настоящий салон красоты. Все как на самом деле, на столе щипцы, помада для волос «Дикси Пич», щетка из конского волоса, шпилька для распутывания, в кресле одна клиентка. – Сначала Джеки, – говорит сестра. Нам только что помыли головы, надели на нас светлые хлопковые ночные рубашки, поверх набросили полотенца, на которых в беспорядке рассыпаны наши мокрые кудри. Сестра открывает книгу на нужной странице и с миской арахиса на коленях устраивается на стуле, придвинутом вплотную к дровяной печке. Буквы в книжках такие мелкие, и, чтобы разобрать слова, я прищуриваюсь. «Ханс Бринкер, или Серебряные коньки». «Дом на Пуховой опушке». «Швейцарская семья Робинзонов». Книги толстые, с растрепанными страницами, побывали во многих руках, их перечитали все наши соседи. Сестра обращается с книгами очень бережно, делает закладки, отрывая от бумажного пакета коричневые полоски, и всегда вытирает руки, прежде чем приподнять твердую обложку. – Почитай мне, – прошу я, а расческа в это время так больно дергает мне волосы, что слезы подступают к глазам. И пока бабушка нагревает на огне щипцы, чтобы распрямить мои спутанные кудри, голос сестры плывет по кухне, и для меня исчезают запахи волос, масла и огня, я забываю обо всем и сижу на стуле смирно, будто ласковая рука на плече удерживает меня. Мне хочется серебряные коньки, как у Ханса, и на необитаемый остров тоже хочется. Я никогда не видела океана, но легко могу его представить — синяя вода набегает на красноватую землю. Сестра все читает, а мне кажется, будто я смотрю телевизор с приглушенным звуком, но сижу близко-близко. Так близко, что черно-белые картинки на экране кажутся зернистыми. Они возникают передо мной и впечатываются в память. Глубоко. Навсегда. Навечно. – Давным-давно одним ясным декабрьским утром… – Мягкий чистый голос моей сестры открывает мне целый мир. Я тянусь к ней, чтобы лучше слышать. – Сиди смирно! – строго говорит бабушка. И я сижу смирно, стараюсь не замечать боль, хотя болит уже не только голова, но и все тело. Мысли мои далеко, они не здесь, совсем в другом месте. |