Онлайн книга «Сотерия»
19.23. Когда я ввезла Германа в холл, позади меня раздался голос Еремеева. – Так вот, в чем заключается Ваше лечение! – ехидно произнес он. – Вам не понять. Такие методы не описаны в учебниках по психиатрии. Из палаты вышел Ваня и увез пациента. – Зайдите в мой кабинет, – приказал он. – Нет, спасибо, – твердо ответила я, – мне хватило прошлого раза. – Да больно ты мне нужна! – фыркнул мой собеседник. – Во-первых, Александр Петрович, будьте добры, держать дистанцию! Во-вторых, если бы была не нужна, то вряд ли бы Вы стали распускать свои поганые руки! И, наконец, в-третьих, не забывайте, что я в любой момент могу пойти в милицию и написать на Вас заявление! – Я решил, – опомнился он от удара ниже пояса, – что в понедельник переведу Вашего пациента в общую палату. Будьте любезны, его подготовить. – Это еще нужно обсудить с главврачом! – Делайте, что хотите. Только с понедельника я назначу ему транквилизаторы. – Не имеете права! – С чего вдруг? – Для начала, это мой пациент! И ещё, обострений не было и повода назначать препараты – нет. – Вы не врач, а практикант. У Вас пациента быть не может! А назначение препаратов я объясню мерой профилактики обострения! – Если я – практикант, то пациент, которым я занимаюсь, относится к моему куратору. А мой куратор – не Вы, а Николай Васильевич! Он подошел ближе. Так, что я почувствовала разъяренное дыхание. – Ты все равно проиграешь! – прошипел он сквозь зубы и удалился. – Это мы еще посмотрим! – уверенно произнесла я и вошла в палату. 19.35. Я слышала в коридоре голос Еремеева, который становился всё тише и тише. Он попрощался с охранником и сказал, что завтра его не будет, потому что он уезжает на конференцию. «Отлично! – подумала я. – У меня будет время поговорить с главврачом!» «Что с тобой?» – встревоженно спросил Герман. – Еремеев! «Опять?» – Нет, он в понедельник хочет перевести тебя в общую палату. Завтра пойду разговаривать с главным, но надежды нет. «Все будет хорошо» – заключил Герман. – Может получится нанять киллера, чтобы он прикончил эту сволочь? – во мне горела ненависть. «Ты сможешь взять на себя такой грех? Убийство. Ты – не я. У тебя есть совесть, и она будет тебя терзать» Я улыбнулась через силу. Что я могла ему ответить? Ничего. 20.07. Я прочитала ему еще несколько глав книги, потом позвонила Женя. – Алло, – ответила я. «Чего у тебя голос такой хмурый?» – тараторила она в ухо. – На работе проблемы, – задумчиво произнесла я и положила голову Герману на грудь. «С пациентом не справляешься?» – засмеялась она. – Нет, с персоналом. Он гладил мои волосы. Я замерла. Мне хотелось отключить телефон, но Женя продолжала что-то говорить, и я не хотела обидеть подругу. Конечно, я могла бы потом перезвонить, сказать, что были проблемы со связью или еще что-нибудь в этом роде… Но ложь бы в этот раз далась мне нелегко. * Ян, можешь подъехать? – вдруг услышала я. – Зачем? * Чайку попьем, может, что покрепче, поболтаем. Я соскучилась… – Только, если ненадолго… * На часок! Я посмотрела на Германа, который из-за абсолютной тишины слышал весь наш разговор. «Поезжай, конечно, – прочитала я на его губах, – только вернись к десяти». – Хорошо, Жень, я приеду, – ответила я, выключила телефон, взяла сумку, быстро поцеловала Германа в щеку, ощутив на своих губах легкое покалывание его щетины, выбежала в коридор и позвала Ваню. – Куда собралась? – весело спросил он. – Отъеду на часок. К десяти приеду. Посидишь с ним? – Конечно. 20.24. – Ну, рассказывай, – потребовала у меня подруга, только открыв мне дверь своей квартиры. – Да рассказывать, собственно, и нечего, – протянула я, располагаясь на кухне. – Ну как нечего? А твой псих? – Он не псих. – Ладно, ладно. Чай? Или что-нибудь покрепче? – Покрепче… – Ууу, подруга, говори. Женя подала мне кружку с виски, села рядом. Мы «чокнулись» и сделали несколько глотков. Я, покручивая кружку в руках, рассказала ей всё с самого начала. 21.03. – И что теперь делать? – уточнила она. – Поговорю завтра с руководителем и, если он не встанет на мою сторону… – Понятно. Наступила тишина. – Да, Янка, вляпалась ты конкретно! – Знаю. – Ты хоть его любишь? – Ох, не знаю, Жень. Все слишком сложно. 21.40. Поговорив с ней еще немного, я спустилась вниз. Только сейчас я вспомнила, что была за рулем. Несмотря на это, я всё-таки поехала на машине в клинику. «Авось, обойдется!» 21.52. Я подъехала к воротам, позвонила в домофон, охранник открыл мне калитку. Ваня сидел в палате и играл в телефон. Я осторожно открыла дверь, чтобы не разбудить Германа. – Смелее, – раздался голос санитара, – он не спит! – А чего свет выключили? – поинтересовалась я. – Чтобы заснул, но, как видишь, безрезультатно, – расстроенно говорил мой коллега, показывая в сторону моего подопечного. Я прошла ближе к кровати, опустила рюкзак на пол рядом с изголовьем, сняла ботинки и легла на спину. – Фух, – выдохнула я, – устала… – Где была хоть? – усмехнулся Ваня. Герман взял меня за руку в темноте и недовольно фыркнул. – Что? – возмутилась я. «Ты пила?» – с трудом разглядела я в сумраке. – Немного. Ты же сам разрешил. «Я разрешал поехать к подруге, поболтать, выпить чай!» – Ну, чай был очень крепкий. «И ты вела машину?» – Герман, не начинай. Он отвернулся от меня. Обиделся. – Ян, – снова позвал меня санитар из мрачного угла, освещаемого только тонкой полосой света из-под двери, врывающегося со стороны коридора, – где была то? |