Онлайн книга «Сотерия»
В магазине всё было таким аккуратным, но к концу года всё оказывалось измазано красками, зарисовано карандашами. Две несчастные студентки мединститута стояли в очереди из первоклассников. Когда настал наш черед, мы подошли к продавцу. В результате нашей покупки, у нас в пакетах было несколько тетрадей – блоков, ручки, маркеры, скоросшиватели и скрепки. 15.07. – У вас с ним всё серьёзно? – спросила Женя, когда мы вернулись в машину. – А у вас с Ваней? – уточнила я. – Я не знаю. Может быть. Ты не уходи от ответа. – Так я тоже не знаю, – призналась я. Она открыла окно и закурила. – Ты не против? – опомнилась она. – Нет. Я уже привыкла. – Герман не заругает? – пошутила моя подруга. – Он знает, что ты куришь. – Ты ему теперь всё рассказываешь? – Почти, – улыбнулась я. – Понятно всё с вами… Я хотела поделиться с ней новостью, что он собирался познакомиться с моими родителями, намекая на свадьбу, создание семьи, но нет. Я не смогла начать эту тему. Слова комом застряли где-то посреди трахеи, не желая доноситься до её ушей. Это было слишком личное, и, быть может, нечто неосуществимое. 15.26. – Мы с папой вечером к тебе заедем, заберём пакет, – предупредила я подругу и вышла из машины. Я забежала в клинику. – Тшш, он спит, – поймав меня за руку в холле, сообщил Ваня. – Ладно. Он провел меня в комнату для персонала. – Как съездили? – поинтересовался он. – Мы, без преувеличения, час простояли в очереди в магазине. – Да, послезавтра же учеба начинается, как никак первое сентября. Сейчас все первоклассники будут банты покупать, готовиться к первому звонку… И на ближайшие одиннадцать лет. Как за особо тяжкое преступление. – Или на девять, смотря, кто куда пойдёт потом. – Это да. – А вечерняя школа – тоже наказание? – раздался голос из-за моей спины. Я обернулась и увидела Германа, сложившего руки на груди и стоявшего, опираясь плечом на дверной проём. – Нет, не наказание, а необходимость, – ответила я. – Понятно. То есть мне в моем возрасте придется ходить на уроки. – Герман, тебе 36 лет, а ты боишься учителей? Конечно, можно организовать занятия на дому. Думаю, что Ольга Павловна может нам с этим помочь. – Нам? – удивился он. – То есть ты меня не оставишь после выписки? – Так, я чего-то не поняла… Это хорошо или плохо? – Это замечательно! Ты будешь со мной? – Боже, ты такой несамостоятельный. Куда ж я от тебя денусь? 16.00. На улице было тепло, но уже чувствовалась надвигающаяся осень. Мы сидели на скамье возле клиники, и я рассказывала о приключениях меня и Жени в магазине. Он искренне смеялся над моими историями. Потом я начала повествование о других весёлых случаях… Время летело незаметно, и холодный ветерок начал подбираться к саду. – Ты курила? – вдруг спросил он, почувствовав запах сигарет на моих волосах. – Нет, – честно ответила я, – это Женя, пока мы ехали сюда. – Почему, если она не бережёт своё здоровье, то портит его и тебе? – возмутился он. Я промолчала. Пусть думает, что хочет. 17.00. Он обнял меня. – Замёрзла? – заботливо спросил он. – Немного. Я вспомнила о предстоящей конференции. Что я буду говорить? Чем объясню новый диагноз? – О чем задумалась? – Всё о том же… – Прорвёмся. – Понимаешь, я написала тебе такой диагноз, который должен иметь серьезную причину. – О чем ты? – Видишь ли, судя по твоему поведению, я всё решила верно: сновидения, отрешённость от реальности, дереализация, двойная ложная ориентировка… Причины нет. – Как это нет? – Должно было быть сотрясении мозга, алкогольная или наркотическая интоксикация. У тебя этого не было. – В конце концов, мы можем соврать. – О чем? – Скажем, что было сотрясение. – Они могут провести диагностику. – Они слишком ленивы для этого. Им плевать на всё. Можешь даже не переживать по этому поводу. – И при каких обстоятельствах ты ее получил? – Когда с другом выпрыгивал их окна… – Мне интересно, что бы было, если бы тебя тогда поймали? – Не знаю. Не задумывался над этим. 17.23. Мы зашли в палату. Здесь было светло и прохладно. Так дышать было легко! – Прекрати думать об этом! – запретил он мне. – Всё будет хорошо! – С чего ты взял? – Доверься мне. У меня не было выбора, да и продолжать спор казалось бессмысленным. Он так был убежден, что мы справимся, поэтому у меня даже не оставалось шанса на сомнение. 18.00. – Тебе пора домой, – заботливо заметил он, когда Ваня позвал его на ужин. – Ты сегодня устала. Отдыхай… Я выглянула в окно и увидела папину машину. – Проводишь меня до ворот? – попросила я. Он с радостью откликнулся на мое предложение. Мы подошли к калитке. Герман стоял спиной к улице, и, когда я его обняла, увидела, как папа с упрёком покачал головой. – Я пойду? – робко спросила я. – Да, конечно, – замешкался он, уступая мне дорогу. Я дотронулась до ворот, он схватил меня за руку, притянул к себе, коснувшись пальцами моего подбородка, запрокинул мою голову немного назад и поцеловал. Я забыла про весь мир. Зачем он мне был теперь нужен? Когда я переступила границу, отделявшую клинику от свободы, села в машину. Герман же скрылся в мрачном холле больницы. – И что это было? – строго спросил меня папа. – Что было? – отвлекаясь от своих мыслей, уточнила я. – Вот это сейчас что было?! – Ты же всё видел… – устало ответила я. – Да, и требую объяснений! – Пап, мне уже двадцать два года. Я абсолютно взрослый человек, который так же, как и все, имеет право на счастье и любовь. – Но не с пациентом психушки! |