Книга Пристанище ведьм, страница 65 – Саша Пейтон Смит

– Тут жутко, – пожаловалась Сара.

– Зачем ты нас сюда привела, Максин? – спросила Мария.

Максин наклонилась поставить фонарь на влажную листву, а затем выпрямилась и торжественно обратилась к нам:

– Сестры мои, сегодня мы собрались практиковать нашу магию, не стесняя себя границами. Мы благодарим лес за ниспосланный нам дар.

– Позвольте перевести на человеческий, – вмешалась я. – Друг моего покойного брата помогал нам учить новые заклинания после уроков, и они отличаются от того, что преподают в академии. Он согласился помочь и вам тоже.

– Помочь? – спросила Кора. – Как?

– А обязательно здесь? Я уже замерзла, – пожаловалась Алиша.

– Вы уже занимались вместе и только сейчас решили пригласить нас? – проворчала Сара.

Все шло совсем не так, как было задумано. Не как в тот раз на Блокуле.

Максин подошла ко мне и прошипела:

– Где Финн?

Я стиснула зубы – они стучали от холода.

– Он обещал быть. Может, мы пришли слишком рано.

– Ты ведь знаешь, что долго нам отсутствовать нельзя, – напомнила Максин, сжимая кулаки.

– Знаю, – шепнула я в ответ, сама не находя себе места от волнения.

– До костей пробирает, – ныла Сара. – Настоящий ковен развел бы костер.

Она плотнее притянула к себе накидку, а Кора прильнула к ней, дрожа всем телом.

– Если найдешь ковен с такими глупыми ведьмами – пожалуйста, присоединяйся к ним. Впишешься как родная, – съязвила Максин.

– Давайте уже сделаем хоть что-нибудь, – взмолилась Мария.

Она, как и остальные, приняла храбрый вид, но и в ее глазах читалась тревога, которую, пожалуй, испытывали мы все.

– Нельзя ждать его вечно, – шепнула мне Максин так, чтобы никто не услышал, и я кивнула.

Она сердито вздохнула, достала из сумки «Элементальную магию» и открыла на знакомой мне странице.

– Подходите, подходите, – позвала Максин, и все приблизились к ней, радуясь тому, что наконец появилось какое-то занятие, кроме как стучать зубами от холода.

В свете фонаря мы повторили первый урок, который проходили с Финном. Заклинание, которое показывало первую букву имени твоей настоящей любви.

Мне было неприятно вспоминать о том, как я потерпела фиаско, но восторженные визги девчонок перевесили мою обиду на эти чары.

Максин провела демонстрацию под хор восхищенных голосов. Она собрала листья с земли, произнесла нужное слово и подожгла их. Дым вновь сложился в букву «М», едва различимую в слабом свете фонаря на фоне ночного неба.

Я заметила, что и Мэй, и Мария едва заметно улыбнулись.

Заклинание произвело впечатление на наших одноклассниц, и они сами поспешили его опробовать.

Поразительно, как быстро меняется настроение. Мне приятно было смотреть, как веселятся подруги, но в то же время сердце грызла тревога. Я не могла не переживать за Финна. Вдруг до него добрался убийца Уильяма и остальных парней? Страшно было представить бездыханное тело Финна, выброшенное на берег. Я моргнула, отмахиваясь от этой жуткой картины, и сглотнула ком в горле. С ним все в порядке, заверила я себя. Все в порядке.

Максин собрала девчонок в очередь. Все уже сжимали в руках осенние листья, и в глазах горели задорные искорки. Первой пошла Кора, и у нее получилась буква «А». Руки Аврелии дрожали, когда она поднесла листья к огню. В небе нарисовалась «Л», и Аврелия вздохнула с облегчением. По ее лицу расплылась яркая улыбка, и я тоже улыбнулась, радуясь чужому восторгу. Девчонки в очереди обсуждали, что получится у них. Алиша не сомневалась, что ее суженый – возлюбленный детства Бернард. Сара надеялась на «Э» для Эдвина, знакомого с фабрики.

Я наблюдала за ними со стороны с приятным чувством удовлетворения, пока Лена не схватила меня за руку. Ее пальцы были ледяными, и она держалась так крепко, словно от этого зависела ее жизнь.

– Нам нельзя здесь оставаться. Они знают. Они уже идут, – дрожащим голосом пробормотала Лена.

У меня пересохло во рту.

– Кто идет?

Фонарь в моей руке лопнул с громким звоном, и осколки впились мне в кожу, пропоров ткань юбки. Сначала я онемела от потрясения, а потом ощутила резкую боль.

Огонь перекинулся на траву, обхватывая сухие листья. Мария тут же бросилась их топтать, а я просто застыла, полностью застигнутая врасплох.

Вокруг кричали, и лес пах дымом и ошибками.

– Мне так жаль, – бормотала Лена, сама не своя. – Следовало это предвидеть… Но получилось слишком поздно…

Я убрала ее длинные темные волосы назад и взяла за лицо обеими ладонями.

– О чем ты, Лена?

Мне хотелось оставаться спокойной ради нее, но и меня охватила паника.

– Как мы вернемся? – ныла Кора.

Я шикнула на нее и прислушалась к шороху листвы. Меня охватило недоброе предчувствие.

Вдруг среди тополей блеснул свет фонаря, и я вздохнула с облегчением.

– Финн!

Я молилась про себя, что все это одно большое недоразумение, что из чащи в самом деле выйдет Финн с широкой улыбкой на лице и все будет в порядке.

– Фрэнсис, подожди! – одернула меня Максин, но слишком поздно.

Шаги приближались вместе с мерцанием света.

– Кто там? – крикнула Максин.

На поляну вышла Хелен с фонарем в руке.

– Я очень в тебе разочарована, Максин, – сказала она.

Мы уставились на Хелен в полном ужасе, прекрасно понимая, что нам конец.

У меня к горлу подкатила тошнота.

Максин выругалась себе под нос. Мария что-то брякнула на испанском – наверное, тоже ничего хорошего. Кора с Сарой ударились в слезы. Мейбл обняла их, подставляя дружеское плечо. Мы с Леной замерли, будто статуи, словно надеялись, что сумеем вернуться в прошлое, если откажемся принимать настоящее.

Хелен смотрела на нас с разочарованием матери, которая застала детей за крупным проступком. К счастью, «Элементальную магию» она не заметила. Максин покосилась на книгу, торчавшую из ее сумки.

Хелен отошла к краю поляны, но мы не последовали за ней, поэтому она цокнула языком и сказала:

– Пойдемте, девочки. Миссис Выкоцки вас ждет.

От упоминания директрисы я ощутила настоящий прилив страха. Что-то мне подсказывало, что на этот раз наказание будет более серьезным, нежели помощь на кухне.

Порезы на ногах у меня были неглубокие, но все равно напоминали о себе жгучей болью, особенно на холодном ночном воздухе.

Мы шли на желтый свет фонаря, огибая деревья. Тишину нарушали только хруст веток и наше прерывистое дыхание.