Книга Смертельный отпуск, страница 29 – Владимир Колычев

Лия подошла к Зойке, обняла ей.

— Лийка, ты чего? — всполошилась та.

Отец вопросительно глянул на Игната.

— Нашли мы Гену. В пещере.

— В какой пещере? — Зойка смотрела не на Игната, она спрашивала у Лии.

— Там он лежал.

— Как лежал?

— Убили его.

— Да нет!

Мама взяла Зойку за плечи, Лия — за руку.

— Не убивал Гена твоего отца, — сказал Игнат. — Но видел, кто это сделал.

— Кто? — Зойку трясло как в ознобе.

— Ну, есть подозрения.

— Кто?

— Как только узнаю точно, так сразу же и скажу!

— Давид? — спросила Зойка.

— Почему Давид? — Игнат внимательно посмотрел на женщину.

— Почему Давид?! — задумалась она.

— Да, почему Давид?

— Ну не знаю… Ходил тут, высматривал.

— Когда ходил?

— Недавно… По берегу ходил, за огородами. И во двор заглядывал. И на море смотрел…

— С нами поздоровался, — сказала мама.

— А на море у нас чайки, — глянув на Лию, скривил губы Игнат. — И бакланы.

— Бакланы уже возвращаются. — Лия глянула по сторонам, но ни Талого не увидела, ни Котляра.

И Давид нигде не фигурировал. А ведь он где-то рядом.

— О чем это вы? — встревожилась мама.

— Да все о том. Кто-то же убил Гену.

— Где он? В пещерах, говоришь? — засуетилась Зойка и приподняла руки, как будто хотела поправить спадающий с плеч платок.

Но не было никакого платка, плечи открытые, кожа облезает от загара.

— Не надо никуда, — качнул головой Игнат. — Милиция там, преступников ищет по всему побережью.

— С собаками. И вертолетами, — с иронией, но с самым серьезным видом сказала Лия.

— Да? Ну тогда не надо им мешать! — Мама взяла Игната за руку, провела во двор.

И отец за ними. Лия тоже. А Зойка осталась. Стоит как в воду опущенная и хочет, но не может расплакаться.

— А вы, значит, вместе… ходили? — уже во дворе спросила мама и посмотрела на Игната, на Лию.

— И ходили, и гуляли… И убийцу вместе ищем, — сказал он.

— Это хорошо, — в раздумье кивнул отец.

— Вместе на блатных вышли. Которые нам теперь угрожают. Ножами.

— Блатные, блатные… Когда же вы их всех повыведете? — цокнул языком отец.

— При коммунизме их уже не будет, — и в шутку, и всерьез сказал Игнат.

— Ни блатных, — улыбнулась Лия. — Ни блата.

— Без блата голодно, — усмехнулся Игнат. — Без блата и окрошки никто не нальет.

— А я бы от окрошечки не отказался. — Отец глянул на Зойку, которая все так же пребывала в ступоре.

— И окрошечки, и пирожков, — засуетилась мама.

Пирожков она привезла с собой, окрошку приготовила Зойка, она же приготовила и компот. А отец принес еще и кувшин с вином. Игнат отказался. Настроение, конечно, располагало, но нельзя расслабляться. И спал он сегодня мало, и устал, и жара сморила, хватит и двух стаканов, чтобы выпасть в осадок.

Зойка подошла, села за стол на край скамейки, опустила голову, подумала немного. И вдруг резко глянула на Игната.

— А точно Гена там был? — спросила она.

— В пещере был, а здесь вряд ли. Не убивал он.

— А его кто-то убил?

— Кто-то сильный. Задушили его. Руками.

— И что мне теперь делать?

— Жить!

Зойка глянула на кувшин, отец кивнул, налил ей вина. Она выпила и решительно поднялась.

— И все-таки мне надо идти!

— Тело уже забрали. Тебе позвонят, на опознание надо будет ехать.

— На опознание, — согласилась Зойка.

— Следователь подъедет, скажет. — Игнат усмехнулся.

Телятников если подъедет, то не сегодня. Может, завтра. А скорее поговорит с женой потерпевшего по телефону. А чего в жару куда-то переться, когда можно просто позвонить?

Зойка плохо понимала, что говорит Игнат, но при этом ей требовалось общение. И он говорил, мама ее утешала, а отец подливал вина. В один прекрасный момент Игнат вдруг понял, что Лии рядом нет. Была и вдруг исчезла. Может, домой пошла? Со вчерашнего дня дома не была.

— Я сейчас!

Он сорвался с места, выскочил на улицу. Одновременно с ним из калитки вышел и Давид. Он смотрел в сторону дома, который находился по соседству. И в котором жила Лия с матерью. Давид явно очень торопился. И очень скоро Игнат понял почему.

Лию банально похищали. Талый держал ее за подмышки, Котляр за ноги, они вдвоем несли девушку. Лия брыкалась, но бесполезно. Талый не выпускал ее из захвата и еще при этом умудрялся зажимать рот ладонью.

Лию несли из дома к воротам. А во двор входил Давид. На ходу выщелкивая нож.

— Талый, падла, я тебя сейчас на флаги порежу!

Талый не дрогнул, Лию из захвата не выпустил, он всего лишь остановился. И обдолбанным взглядом уставился на Игната. А Котляр дал слабину, и Лия смогла высвободить ноги из его рук.

Игнат не угрожал, нож не доставал. Талый продолжал держать Лию, руки у него заняты. Жуков этим воспользовался. Он от души размахнулся, со всей силы с оттяжкой врезал Талому и снес его с ног. Лия упала вместе с ним. Котляр шагнул было к Игнату, чтобы помочь своему другу, но жалкая душонка дрогнула, он развернулся на сто восемьдесят градусов и рванул к дому. Но Игнат в два прыжка нагнал его и ударил по ногам. Падая, Котляр влетел головой в чугунный столб беседки, увитой виноградом.

Талый на удивление быстро пришел к себя. Лия уже поднялась, и он тянулся за ней, собираясь схватить за ногу.

— Ну ты и урод!

Игнат подскочил к нему, уложил на живот, заломил руку за спину. В это время стал подниматься Котляр, он мог убежать — некогда связывать Талого. Игнат ударом уголовника кулаком в шею вырубил его. Метнулся к Котляру, заломал его, подтащил к дружку. И увидел направленный на него нож.

— Отпусти пацана! — люто смотрел на него Давид.

Он мог ударить ножом в любой момент. Быстро и точно в глаз.

— С чего это?

— Игнат, не надо! — мотнула головой Лия. — Отпусти его!

— Как это отпусти?

— Я не за тебя подписывался, мент! — Давид презрительно сплюнул себе под ноги.

Игнат мог задержать и Талого, и Котляра, связать их, доставить в участок. Этого Давид и боялся. Если это случится, его обвинят в сотрудничестве с ментами, обзовут гадом и поставят на нож. Ему это и даром не нужно.