Книга Иллюзия бога, страница 92 – Алина Штейн

Зевс очень даже возражал, но что ему оставалось?

– В прошлый раз мы еле замяли дело с этим вашим… – Декан покосился в раскрытую папку. – С Тифоном. Вы ведь понимаете, что пострадали? Притом пострадали серьезно. Пришлось наплести врачу, что вас искусали бродячие собаки за пределами кампуса. Чему он, конечно, не поверил.

– Этого больше не повторится, – горячо заверил Зевс.

Декан, казалось, не слышал его:

– А что насчет одного из членов вашего общества? Полагаю, вы знаете о проблемах Аполлона.

– Если вы про инцидент в новогоднюю ночь…

– Я говорю не о его резких выражениях и проклятиях в мою сторону или, скорее, в сторону того, кто померещился ему вместо меня. Каждый может перебрать, я все понимаю. Но его рассказы на каждом углу о своих видениях, о больных чумой и ослепительном солнечном свете, которые он увидел в «Оракуле»…

Декан так резко захлопнул папку, что Зевс вздрогнул.

– Поймите, я говорю вам это не ради того, чтобы настроить вас против друга. – Его голос оставался спокойным и расслабленным. – А ради понимания: у каждого из Двенадцати хватает проблем, Аполлон – лишь один из примеров. И небольшой перерыв в работе общества – это то, что поможет каждому студенту привести свои дела в порядок. Сосредоточиться на экзаменах, например. У вас ведь, кажется, выпускной год?

Зевс кивнул. Он думал, как сказать ребятам то, что он узнал.

– Экзамены на первом месте. – Он натянуто улыбнулся, снова влезая в шкуру отличника. – Я очень мотивирован.

– Этого может быть недостаточно. Все трупы на Эвересте – это когда-то очень мотивированные люди. – Декан усмехнулся собственным словам. – Жизнь никогда не бывает справедлива. И, пожалуй, так оно и лучше для большинства из нас. Мне правда жаль, что так получилось. Но вы ведь все понимаете, вы неглупый молодой человек. Наступили тяжелые времена, и совет попечителей многое запрещает. Я верю в ваше благоразумие.

– Конечно. – Зевс поднялся и выпрямился во весь внушительный рост. – Я все понимаю, декан.

– Вот так всегда, – вздохнул Кронос. – Ты всего-то присел на стул, а тебе уже присели на уши. Извините, что вам пришлось все это услышать…

Попрощавшись, Зевс покинул кабинет подавленный и усталый. Вместо пар он отправился во двор. «Оно начинается». Он чувствовал это. Что-то раскручивалось все быстрее и быстрее.

– Где же кладбище мертвых богов? – шепнул Зевс, запрокинув голову. Он сам не знал, почему на языке вертелась эта фраза, а спросить было не у кого. Тяжелое свинцовое небо молчало. Только крики птиц в вышине напоминали о неизбежном распаде. О семени умирания, проросшем сквозь кожу этого странного места. Казалось, во всей вселенной не нашлось бы университета богаче и влиятельнее, чем Эллинский. Его гигантские корпуса, каждый с крутыми лестницами и огромным внутренним двором. Его башни и библиотеки, журчащие фонтаны и раскидистые деревья. Паутина его подземных тоннелей, о существовании которых многие студенты даже не знали, его мутная река, вдоль которой по ночам зажигались разноцветные фонарики.

Это был причудливый, но любимый мир Зевса. И теперь его мир разрушался.

Зевс прикрыл глаза. Все будет в порядке. Он возродит это место. Ему всегда нравилось создавать свой мир, а не участвовать в создании чужого. Он придумает, как сохранить Двенадцать, и декан ему не помешает. Если кто-то говорит: «Я запрещаю», что делает нормальный человек? Правильно, нарушает запрет.

Так сказал бы ему нежданный гость, который пришел к Зевсу во вчерашнем сне. А уж этот гость знал толк в нарушении запретов. До того, как пропал без вести, разумеется.

== Прошлая ночь ==

Собор окутал его запахом ладана, который немедленно пробудил ассоциации с похоронами и крестинами. И то, и другое не вызывало у Зевса особого восторга, но он решил потерпеть. Все-таки он уже успел забыть, когда последний раз видел такие подробные и красочные сны. В том, что это был именно сон, сомнений не оставалось: на одной из скамей, утонувших в полумраке, растянулся Дионис, который в реальности уже три недели как сквозь землю провалился. Его облепила стайка монахинь. Одна развязывала галстук, вторая теребила волосы, третья недвусмысленно опустилась на колени… Не дожидаясь, пока этот новоиспеченный иезуит Жерар ^[46] закончит начатое, Зевс зашагал по проходу. На полу лежали заостренные тени арок.

– Милые дамы, прошу на выход! Мне надо поговорить с приятелем. – Он холодно улыбнулся, сделав ударение на этом «приятель». Присел на скамейку, поднял белые трусики и протянул ближайшей из барышень, которая тут же зарделась как пион, но уходить не торопилась. Вздохнув, Зевс щелкнул пальцами, и стайка монахинь исчезла.

Дионис приподнял бровь.

– Что? – Зевс пожал плечами. – Это же мой сон.

– Неплохо, – рассмеялся собеседник, застегивая леопардовую рубашку. Галстук он отшвырнул в сторону ближайшей колонны. – Вот что мне в тебе всегда нравилось, так это твоя сообразительность.

– Врешь, как дышишь.

Ангелы с фресок неотрывно следили за ним.

– Как дела в универе? – Дионис протянул ему соткавшийся из полумрака бокал с вином. Зевс взял угощение, но пить, конечно же, не стал.

– Бывало и лучше.

– Не желаешь исповедоваться? – полюбопытствовал Дионис. Его глаза хитро блестели в полумраке, как пара драгоценных камней.

– Если я начну перечислять все свои грехи, мы застрянем тут минимум на пять часов, а у меня скоро будильник к первой паре.

Дионис прикурил и задумчиво выпустил колечко дыма навстречу расписному куполу собора.

– Смотри, Кронид ^[47], - сказал он, и Зевс готов был поклясться, что он не случайно обратился к нему именно так. – Тишина, умиротворение, спокойствие. Какое гадство.

– Возвращайся в кампус. У нас точно повеселее. – Он, конечно, лгал. Ничего веселого у них не предвиделось. Сон был до разговора с Кроносом и новостей о закрытии студенческих сообществ, но Зевс уже тогда чувствовал: что-то неладно. Что-то было неправильно даже в этом сне, в том, как они сидели здесь и говорили, вроде и прямо, а вроде и загадками.

– Какое веселье там, где ты рулишь процессом, папаша? Оглянись вокруг! Все подавлены хищным взглядом общества, стянуты толстыми канатами чужого мнения и обездвижены от осознания собственной беспомощности. – Прищурившись, Дионис указал дымящейся сигаретой на фреску на потолке:

– На тебя похож.

Зевс присмотрелся повнимательнее.

– Вон тот дед на облаке? Иди ты.