Книга Руины, страница 55 – Саманта Тоул

Я вхожу в комнату. Она большая и просторная. Обои на стенах выцвели и шелушатся. Но это все равно потрясающе.

Не говоря ни слова, я подхожу к двери, ведущей на балкон.

Я поворачиваю ключ в замке, открываю их и выхожу на улицу.

Вид потрясающий. Отсюда открывается вид на задний сад и лес за домом. Это уединенное и тихое место. Кусочек рая.

Я чувствую, как Зевс подходит ко мне сзади.

— Что ты думаешь? — тихо говорит он, его шепот овевает мою шею.

— Я думаю, что он идеален, но...

— Не надо. — Его руки на моих плечах, он поворачивает меня лицом к себе. — Не говори то, что, как ты думаешь, должна сказать, то, что твои боль и гнев говорят тебе сказать. Скажи мне то, что у тебя в сердце.

Ты. Всегда ты.

Я выдохнула с трудом, слезы навернулись на глаза.

— Ты все еще любишь меня? — мягко спрашивает он.

Я вижу страх в его глазах. Страх, что я скажу ему "нет", снова отвергну его. Именно это заставляет меня, наконец, сказать ему правду.

— Да, — шепчу я.

— Тогда у нас все получится.

— Но...

— Никаких "но", Голубка. Я люблю тебя. А ты любишь меня. У нас все получится.

Я закрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями.

— Но Джиджи... я не могу рисковать... — Я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. — Я не хочу, чтобы она привязалась к идее о нас. Вдруг ничего не получится?

— Значит, мы пока оставим это между нами. Мы не скажем Джиджи, что мы вместе, пока ты не почувствуешь, что готова.

— А что насчет этого дома?

— Он никуда не денется. Я могу поработать над тем, чтобы подготовить его для нас. И когда ты будешь готова переехать, ты и Джиджи, я буду здесь, ждать.

Все, что он говорит, замечательно и прекрасно. Но мне страшно. Мой пульс учащен. Мое сердце преследует его.

— Кам...

Я моргаю, глядя на него.

— Я боюсь, — признаюсь я.

Боль наполняет его глаза.

— Я ненавижу, что сделал это с тобой. — Он закрывает глаза и прижимается губами к моему лбу. — Мне чертовски жаль. — Он целует мой висок. — Я больше никогда не причиню тебе боль. Клянусь. — Целует меня в щеку. — Просто впусти меня обратно, и я обещаю провести остаток своей жизни, заботясь о тебе и Джиджи. Позволь мне вылечить нас.

— А что, если ты не сможешь? — мой голос дрожит.

Я не понимаю, что плачу, пока он не смахивает мои слезы большими пальцами.

— Не могу - это не вариант для меня, детка. Я исцелю нас. И ты снова будешь мне доверять.

Я зажмуриваю глаза, думая, не своим испуганным разумом, а сердцем. Тем, которое любило его девять лет.

— Хорошо, — шепчу я, открывая глаза.

— Хорошо?

— Я хочу попробовать. Ты и я.

Его лицо сейчас наполнено таким счастьем, что я не могу удержаться от улыбки.

— Правда?

— Правда. Но мы не будем торопиться, и Джиджи не должна знать, пока мы не будем абсолютно уверены, что у нас все получится.

— У нас все получится, детка.

Затем он берет мое лицо в руки и целует меня так же уверенно, как прозвучали его слова. Трудно не почувствовать его счастье и волнение, хотя я все еще волнуюсь, желая, чтобы у меня была такая же уверенность в том, что у нас все получится, как у него.

— Я чертовски люблю тебя, — говорит он мне в губы.

— Я тоже тебя люблю, — говорю ему впервые за долгое время. Жутко страшно произносить это, но и чертовски приятно. Прошло так много времени с тех пор, как я могла сказать ему эти слова.

Он отстраняется от меня и смотрит в мои глаза, его собственные сияют от эмоций, которые сжимают мою грудь.

— Скажи это снова.

Я нервно сглатываю и облизываю губы. Его глаза опускаются на них.

— Я люблю тебя.

Его глаза блуждают по моему лицу, как будто он запоминает этот момент. Как будто он никогда раньше не слышал, как я произношу эти слова.

Я чувствую, как капля дождя падает на мою щеку. Потом еще одна. Начинается дождь. Мягкий ливень. Воздух все еще теплый.

Его палец касается моей щеки, прослеживая каплю дождя до моих губ.

Я дрожу внутри. Мне нужно, чтобы он коснулся всей меня. Поцеловал меня.

Его пальцы зарываются в моих волосах. Он откидывает мою голову назад. И накрывает мой рот своим.

Я пылко целую его в ответ.

Мы не торопимся раздевать друг друга. Руки касаются каждого сантиметра кожи. Как будто мы никогда не делали этого раньше.

Каждая ласка, каждый поцелуй, нежный и неторопливый. Как будто у нас есть все время в мире.

И, наверное, так и есть.

Толстые пальцы Зевса погружаются в меня, мучительно медленно, сводя меня с ума. Заставляя меня отчаянно желать его, пока я не задыхаюсь и не умоляю его дать мне то, чего я хочу.

Его.

Всегда его.

Он прижимает меня к стене дома. Моя обнаженная спина прижимается к деревянным панелям дома. Моя кожа мокрая от дождя.

Я дрожу. Не потому, что мне холодно. Но из-за мужчины, прижавшегося ко мне. Мужчины, которого я всегда любила. Человека, которого я не могу перестать любить.

Рука Зевса скользит по моему влажному бедру, приподнимая его, открывая меня для него. Он опускается вниз, пока не оказывается на одном уровне со мной, и прижимается своими бедрами к моим. Я чувствую, как головка его члена упирается в мой вход. Мои бедра беспокойно двигаются, нуждаясь в нем внутри меня больше, чем в воздухе прямо сейчас.

— Я люблю тебя, — шепчет он.

Его губы касаются моих. Один раз. Дважды. Он слизывает дождь с моей нижней губы, а затем его зубы погружаются в нежную плоть, кусая меня, в тот же момент он проталкивается внутрь меня, дюйм за дюймом, пока не оказывается полностью внутри.

Мои глаза закрываются от наслаждения. Я стону. Мне нравится это эйфорическое чувство, когда он внутри меня.

— Скажи мне, что ты любишь меня, — грубо говорит он. — Я хочу услышать, как ты это произносишь, пока я глубоко внутри тебя.

И он глубоко. Очень глубоко. Под кожей. Он всегда был там.

Я открываю глаза и смотрю в его тяжелые, полные похоти глаза.

— Я люблю тебя, — говорю ему, задыхаясь от потребности в нем.

Он стонет, его глаза закрываются. Он снова целует меня и начинает двигаться внутри меня. Его мокрое от дождя тело прижимается к моему.

И Зевс занимается со мной любовью, здесь, на балконе дома, который он купил для нас, в то время как дождь продолжает лить.