Книга Сердце огня и льда. Леди, страница 4 – Серина Гэлбрэйт

– А яд и клыки?

– Как мне любезно пояснили, с этим я, во-первых, не в ту инстанцию обратился, поскольку клыки и яд нам достались от богини, считающейся супругой бога смерти, а она дама своенравная, и принимать свои дары обратно крайне не любит, и, во-вторых, поэтому от них-то как раз уже не избавиться. С другой стороны, лишнее оружие мне нынче не повредит.

– И вдруг встретится на твоём пути какая-нибудь прелестная лунная дева, которую ты возжелаешь пометить? – поддела Лиссет.

– Вряд ли, – мимолётная тень печали в карих глазах. И знакомая бесшабашная улыбка. – После стольких тягот, стольких лет вынужденного целибата я просто-таки обязан наверстать упущенное.

– Пойдёшь по бабам?

– Только не в общине, – донёсся из-за двери голос Тайи.

– Почему сразу по бабам? И ваши воинствующие оборотницы и поборницы женских прав мне и даром не нужны, – добавил мужчина погромче. – Пойду по прекрасным, нежным, умелым… профессионалкам.

Презрительное хмыканье за створкой.

– Как ты нас нашёл? – я опустилась на свободный стул.

– Немного логики и магии. Куда ещё два оборотня могли увезти беременную девушку, если не в одно из этих ваших поселений для женщин-беглянок?

– Община скрыта от поисковой магии, – возразила лисица.

– Часы, проведённые в библиотеке, не так уж и бесполезны, как я думал когда-то. И медитации тоже. В процессе может и осенить. Или боги идейку какую подкинут.

– Так ты теперь на короткой ноге с богами?

– У нас тесные дружеские отношения.

Лиссет состроила гримасу, веря отнюдь не каждому слову Бевана.

– Не волнуйтесь, братство вас здесь не найдёт, – мужчина доел суп, положил ложку в опустевшую тарелку. – Они сейчас вообще стараются поменьше распыляться. Рейнхарт пытается удержать Эллорийскую империю даже ценой освобождения завоёванных Октавианом стран.

– Мы знаем, – кивнула лисица.

– А помните случай с прорывом нашей защиты, в империи в том числе?

Захочешь – не забудешь.

Дыхание смерти не стереть из памяти, не вытравить. Не забыть холода, пустоты, бескрайней тьмы, в которой можешь исчезнуть в любой момент. Мне не вообразить, каково это – не ощутить прикосновение близкой смерти, но уйти за грань, не зная, вернёшься ли оттуда или растворишься среди теней навсегда. Да и не уверена, хочу ли это даже представлять.

– Неопознанные заговорщики по-прежнему не дремлют, – продолжил Беван. – То утечка информации из архивов братства, то крепнущие и неистребимые слухи, будто связывающиеся с братством заключают сделку с тёмными богами и продают им свои души, соответственно, людьми управляют бездушные марионетки, а то и вовсе всякие казусы. Например, в прошлом году короля Афаллии, Георга за номером семнадцать, стали преследовать несчастья, мелкие неприятные происшествия, неудачи. Ничего критичного, в целом. Нынешний Георг мужик в принципе неплохой, но крепко чтящий светлых богов и суеверный похуже иной деревенской бабы. И кто-то из его окружения донёс до правителя и начал культивировать мысль, что все беды от братства. Вроде бы мелочь, однако быстро нашлись недовольные вмешательством ордена в дела королевства, не преминувшие высказаться вслух, перечислить все прегрешения, промашки и неудачи братства за последние пару-тройку веков и заодно припомнить трёхкратный прорыв защиты, не делающий ордену чести, и вот уже больше половины местного парламента стала голосовать за отказ от каких-либо связей с братством. Через несколько месяцев бурных обсуждений и попыток Двенадцати объяснить, что они тут не при чём и что всё есть неудачные совпадения и происки недоброжелателей, Афаллия разорвала всякие отношения с братством. Также они вынужденно отказались от парочки партий, запланированных ещё лет пять назад, – потому что сейчас орден не в состоянии их ни провести, ни вытянуть на должный уровень.

– И всё это ты узнал, сидя в том храме?

– Лиса, храм я покинул три месяца назад. Успел уже и послушать, и порасспрашивать. Крайне мало людей обращает внимание на скромного паломника и уж тем более присматривается к запылённому искателю истины. Рейнхарт практически постоянно находится в империи, Дрэйк при нём. Рейнхарт явно опасается отпускать Дрэйка куда-либо одного или оставлять надолго без присмотра. Где они упрятали Норда, выяснить мне не удалось, но, полагаю, вряд ли Рейнхарт придерживался принципа «бросай далеко – найдёшь рядом», да и в теории Дрэйк должен был воспрепятствовать любой транспортировке Норда в неизвестное далёко. Хотя, конечно, Дирг разберёт, что ныне творится в голове Дрэйка, может, Рейнхарт уже давно его обработал до нужной кондиции.

Мои руки, лежащие на коленях, стиснули, сминая, ткань юбки.

Я старалась пореже думать, вспоминать, но подчас мысли рождались невольно, мучительные, изводящие своей невозможностью что-либо изменить. Я представляла, как живёт Дрэйк, что делает, о чём размышляет, что его окружает сейчас. Воображала, что может сниться Норду, хотя и не уверена, видит ли он сны.

Первые недели в общине меня мучили кошмары.

Тёмный лабиринт, бесконечные коридоры, по которым я металась, не находя выхода. Маленькая комната с ледяными стенами, и я оказывалась в ней всегда неожиданно, не улавливая момента перемещения, смены декораций. В слабом, льющемся с потолка свете я видела стоящий посреди гроб, приближалась к нему медленно, отмечая прозрачную крышку. Сквозь расписанное морозными узорами стекло я могла разглядеть того, кто лежал в гробу, и всякий раз просыпалась с криком, боясь увидеть там мёртвое, разлагающееся тело. После я долго не могла заснуть снова, терзаемая страхом и беспокойным холодом.

– Ещё около двух месяцев назад орден отправил собрата Вэйдалла, как самого молодого из последнего поколения, в маленькое и не особо выдающееся королевство Атрия, причём в какой-то провинциальный городок якобы для налаживания связей с местной аристократией вообще и с родом Дарро в частности. Из младшего поколения осталось только двое, Норда в расчёт не берём, и эта парочка, Вэйдалл и Гален, с момента вступления в орден держалась друг друга. Они даже периодически приезжали друг к другу для совместных гулянок, что не всегда одобрялось старшими. Тем не менее, старшие закрывали глаза на некоторые их выходки.

– Как с Нордом?

– Практически. Да и выходки, в основном, сводились к порче девок, пьяным дебошам и паре-тройке трупов. Заморозить полгорода забавы ради, как отчудил Норд в своё время, они не пытались и трудились во имя светлых идеалов братства куда как усерднее, за что им прощались и развлечения, и самоволка. То есть наши занятия в свободное от работы время никого не интересовали, пока не выходили за определённые рамки: не привлекать ненужного внимания, заметать следы…

– Никаких привязанностей, – добавила Лиссет.

– Верно, – кивнул Беван. – Но, похоже, старшие решили ужесточить режим и Галену это не сильно понравилось. У него и раньше, особенно поначалу, возникали проблемы с беспрекословным подчинением, но, сами понимаете, одно дело поворчать себе под нос и отправиться выполнять приказ и совсем другое – открыто выказывать неповиновение. Жаль, не знаю деталей, но в целом, месяц спустя Гален под надуманным предлогом уехал за Вэйдом в тот городок. Насколько мне известно, они оба до сих пор там и Галена не притащили обратно в виде спящего тела лишь потому, что за него вступился его наставник, собрат Марк. Дирг знает, как долго старшие будут терпеть подобное своеволие, однако суть в том, что оплот братства треснул не только снаружи, но и изнутри.