Книга Не устоять!, страница 30 – Сюзанна Энок

— Рейф!

— А я знаю тот, который двадцать восьмой! — пропищала Мэй.

— Мэй! Уймись, пожалуйста!

— Идем, Мэй — поднялся из-за стола Бэнкрофт. — Сходим проведать Аристотеля. Он без нас там, наверное, заскучал.

Скользнув взглядом по графу, негодяй с улыбкой скрылся за дверью, а Мэй вприпрыжку умчалась следом.

Наконец-то! Джеймс посмотрел через стол на Фелисити.

— Похоже, мы, наконец, наедине. Девушка еще раз улыбнулась ему:

— Я приношу свои извинения, Мэй что-то совсем расшалилась. Сегодня было много возни по дому, и до последнего момента у нее не было возможности выплеснуть накопившееся.

— Не извиняйтесь, Фелисити, право, не стоит, — Граф ласково похлопал ладонью ее по руке. — Я прекрасно знаю, как трудно вам приходится. Уверен, если бы у нее была гувернантка, поведение девочки заметно улучшилось бы.

Фелисити со вздохом кивнула:

— Делаем что можем, граф.

— Вы же знаете, с каким удовольствием я нанял бы ей гувернантку. А заодно, моя дорогая, и кухарку для вас! Не следует стряпать самой с утра до вечера.

— Спасибо, Джеймс, но…

— Тпру, Аристотель! Никаких галопов в доме, понятно?

Вслед за возгласом раздался такой громкий и веселый хохот Мэй, что граф вопросительно поднял бровь и взглянул на Фелисити:

— У вас что, здесь лошадь? Фелисити покраснела:

— Вообще-то да. Всего на одну ночь…

Граф с трудом удержался от того, чтобы не нахмуриться в очередной раз, и, наклонившись вперед, взял обе руки Фелисити в свои.

— Фелисити, я очень прошу. Это уж слишком. Нужно же когда-нибудь прислушаться к голосу разума.

— Джеймс, дело в том…

Он медленно отпустил ее руки.

— Вы живете неправильно. Я настаиваю, чтобы вы Мэй переехали на время в поместье Дирхерст. Я прошу вас войти ко мне в дом моей женой, но, если вы снова откажете, буду, счастлив, принять вас как самую почетную гостью. Равно как и вашу младшую сестру.

Фелисити, наконец, высвободила руки. Граф попытался, было снова завладеть ими, убедить, как он ее обожает, но вдруг подумал, что терпение в таком щепетильном деле может принести гораздо больше дивидендов, нежели самоуверенное навязывание себя особе противоположного пола. Так или иначе, терпение его было на исходе, а тут еще какой-то Бэнкрофт все время околачивался поблизости.

— Джеймс, я знаю, вы искренне хотите нам помочь, и я бесконечно благодарна за вашу неиссякаемую доброту и сочувствие. Но вы ведь знаете, что я не выйду за вас замуж ради того, чтобы не утратить вашу неоценимую помощь с Фортон-Холлом.

— В таком случае выходите за меня, потому что я вас люблю.

Фелисити довольно долго молчала, прежде чем ответить:

— Милорд, я вновь благодарю вас за доброту и внимание. Но мой долг велит мне оставаться здесь. Я нужна моему брату и моей сестре, и я нужна поместью. Здесь мой дом, милорд.

Граф начал медленно закипать от гнева.

— Это вы уже говорили, чуть ли не слово в слово. Разумеется, я уважаю ваши чувства. Со временем, однако, Найджел женится, я в этом не сомневаюсь, Мэй вырастет, и тогда, моя дорогая Фелисити, в Фортон-Холле для вас просто не будет места. Не лучше ли заранее перебраться на законных основаниях в свой новый дом и жить поблизости от вашего родного очага и любимых брата и сестры?

— Джеймс, вы говорите очень жестокие вещи!

— Фелисити, я вовсе не имел намерения быть жестоким по отношению к вам, поверьте. Я всего лишь хочу быть с вами честным. Но в первую очередь вам нужно быть честной с самой собой.

Фелисити потупилась, согласно кивнула, и сердце у графа ухнуло куда-то вниз. Наконец-то эта гордячка признала правоту его слов. Как только она станет его женой, с главным источником всех его неприятностей будет покончено раз и навсегда.

— Лис, посмотри, что я нашел.

На пороге кухни стоял Бэнкрофт, и Джеймс вспыхнул до корней волос, подумав, как долго этот наглец мог там стоять и нагло их подслушивать.

— Прошу прощения, — отрывисто бросил граф, — но у нас с мисс Харрингтон приватный разговор.

Нахал, всюду сующий свою располосованную физиономию, даже ухом не повел. Он протянул Фелисити зажатую между большим и указательным пальцами простенькую серебряную нашейную цепочку, полностью приковав к себе внимание молодой женщины.

— Мэй сказала, что она ваша.

С радостным возгласом Фелисити порывисто поднялась со стула и чуть не бегом устремилась к Бэнкрофту.

— Рейф, огромное вам спасибо! Где вы ее отыскали? Я буквально все уголки облазила.

— Я вывел Аристотеля размяться, он наступил на один из сломанных стульев, и цепочка выпала из-под подушки сиденья.

Фелисити с благодарной улыбкой положила ладонь на руку фигляра.

— Еще раз спасибо. Я уже отчаялась ее найти.

— Очень рад, — осклабился тот в ответ.

Кем бы этот вконец обнаглевший болван ни был, похоже, Фелисити знала его достаточно близко, раз обращалась к нему по имени. Не в силах и дальше выслушивать эту чушь, Джеймс решительно поднялся:

— Фелисити, я, пожалуй, пойду. Она повернулась к нему:

— Но, Джеймс, вы даже не доели пирог!

— Я просто заглянул на минутку, чтобы убедиться, что с вами все в порядке. — Большими шагами он решительно направился к выходу. — Всего доброго.

Фелисити запоздало догнала гостя и предупредительно распахнула дверь.

— Всего доброго, Джеймс.

Хватаясь за последнюю возможность, как утопающий за соломинку, граф склонился к ней и поцеловал прямо в губы.

— Надеюсь, вы серьезно подумаете над моим предложением, Фелисити.

Джеймс выпрямился, на короткий момент задержал взгляд на Бэнкрофте и почувствовал, как по спине пополз озноб. Невежа как стоял, так и остался стоять, однако выражение его лица… Дирхерст передернул плечами.

— Я… подумаю, — чуть замявшись, ответила Фелисити. Граф сощурился, перенося все внимание на предмет своего вожделения:

— Встретимся завтра на званом ужине у Вордсвортов.

— Да. Конечно.

Дирхерст шагнул через порог на темный двор, где ему предстояло пробраться по скользкой грязи до кареты. Тем не менее настроение у него было даже несколько приподнятым. По крайней мере дело сдвинулось с мертвой точки. Черт бы побрал этого Бэнкрофта, который ввалился на кухню именно тогда, когда Фелисити, наконец, начала прислушиваться к его словам!

Самое главное — как же вовремя он посватался к мисс Харрингтон! По крайней мере, ему повезло, что девица так хороша собой; брак был бы гораздо менее привлекательным выходом из положения, будь она расползшейся старой калошей. Джеймс забрался в фаэтон и некоторое время посидел, разглядывая все еще различимые в быстро густеющих сумерках жалкие развалины усадьбы. Потом с отвращением фыркнул и осуждающе покачал головой. Харрингтоны не способны и с собственным хозяйством управиться. Даже представить страшно, что они сделают с его поместьем!