Книга Ничего не обещай, страница 44 – Карен Хокинс

— Если он все равно не собирается ничего расследовать по делу Дойла, то мог бы по крайней мере не мешать развлекаться старикам. Какой от этого вред?

Сьюзен склонила голову набок.

— Ты ведь всерьез считаешь, что Дойл был убит, да?

Рокси положила меню на стол.

— Чем больше я слышу о Дойле, тем больше думаю, что его смерть была необычной. Клара определенно думает так же.

— Ник говорит, что Клара — дама проницательная.

— Так и есть. Если даже из-за Ника мы не можем проводить полноценное расследование, эта история с записками Дойла здорово помогла мне. Благодаря ей мне удается вытаскивать стариков в город. Сегодня утром у меня получилось уговорить их погулять по району, в котором вырос Дойл. — Рокси рассмеялась, встретив недоверчивый взгляд Сьюзен. — Ты даже не представляешь себе, сколько миль я уже накрутила.

Сьюзен улыбнулась, и на щеках ее заиграли ямочки.

— Клара может быть очень милой, хотя Нику норой приходится из-за нее несладко.

Входная дверь открылась, зазвенел колокольчик, и они обе оглянулись.

В кафе вошел мэр Харкинс. Он был в синем костюме и ярко-розовом галстуке.

Сьюзен дернула плечом и скривила лицо. Мэр пошел к дальнему столику.

— Городской совет требует от Харкинса урезать бюджет. А Харкинс решает проблему за счет нас: собирается урезать наш штат.

— Но вас и так всего двое!

— Да. Мы ему тоже об этом напомнили. — Сьюзен покачала головой. — Кроме того, мы укладываемся в бюджет, в то время как его служба выходит за рамки. На него работают Робин и еще одна помощница, которая печатает кое-какие бумаги.

— Что же тогда делает Робин?

Сьюзен многозначительно на нее посмотрела. Рокси рассмеялась:

— Я не знала, что это входит в ее прямые служебные обязанности.

Из кухни вышла очень миниатюрная женщина с темно-каштановыми вьющимися волосами. Увидев Рокси, она улыбнулась:

— Вернулась?

— Я рабыня вашего персикового кобблера.

— Хорошо, — сказала Конни. — Значит, я знаю свое дело.

— Конни! — Полная женщина с седыми, забранными в пучок волосами просунула голову в раздаточное окно. — Этот куриный суп остывает и… О, привет, Рокси! Как мама?

— Лучше, спасибо.

— Хорошо. Я принесу ей кукурузного хлеба. Ей он всегда нравился. Конни, по поводу твоего супа. Ты не хочешь, чтобы я добавила туда немного картофеля?

— Нет! — в ужасе воскликнула Конни.

— Я всегда кладу картофель в куриный суп.

— Это не суп, мама. Это консоме с шиитаке.

— Ши…что?

— Шиитаке. Это грибы.

Микки презрительно шмыгнула носом:

— Никогда не слышала о грибах шитах.

— Ши-и-та-ке.

— Как бы они там ни назывались, ты отключила плиту, и суп остывает.

— Консоме подают холодным.

— Холодным? Кто захочет есть холодный суп?

— Я захочу! — жизнерадостно воскликнула Сьюзен.

Но Микки это не убедило.

— Конни, чем тебя не устраивает тот куриный суп, что я научила тебя готовить?

— Всем устраивает. Я просто решила расширить ассортимент и подумала…

— Отлично! Делай что хочешь. Только убери его с моей плиты. Я хочу приготовить запеканку из зеленых бобов. — Микки развернулась и удалилась, красная от возмущения.

Конни закатила глаза. Потом сделала очень медленный вдох и выдох.

— Ну вот, я спокойна. Я не собираюсь убивать свою мать. Я не буду выходить из себя из-за того, что она положила клецки в мой бефстроганов. — Конни покачала головой. — Мама не признает перемен, но я на нее работаю и вынуждена играть по ее правилам.

— Микки повезло, что вы здесь. — Сьюзен посмотрела на Рокси. — Конни об этом не распространяется, но она прирожденный повар — повар экстра-класса. И лауреат многих конкурсов.

Конни оторвалась от процесса приготовления латте для Сьюзен.

— Кто вам это сказал?

— Пробила по Интернету, — с довольным видом сообщила Сьюзен.

Дверь открылась, и вошла Робин, одетая в красный костюм с очень короткой юбкой. Перехватив взгляды Сьюзен и Рокси, она остановилась, поджала губы, вернулась и направилась туда, где сидел мэр. Мэр Харкинс, завидев Робин, радостно заулыбался, вскочил и принялся галантно усаживать ее за стол.

— Жалкое зрелище, — сказала Рокси.

— Маниакальная страсть, — согласилась Сьюзен.

— Ест дерьмо и пальчики облизывает. — Конни протянула Рокси кофе латте, затем налила в согретые бокалы персиковый кобблер и выставила их на стойку.

Рокси наклонилась над бокалом и с наслаждением вдохнула густой коричный аромат напитка.

— Кто-нибудь должен наладить его промышленное производство.

Сьюзен облизнула ложку.

— Или сделать на его основе крем для лица, чтобы сначала его намазывать, а потом слизывать.

— Или масло для тела.

— Хотя лучше не масло для тела, а тесто для тела…

Дверь вновь открылась, и на этот раз вошел высокий мужчина в черной кожаной мотоциклетной куртке и митенках. Больше шести футов роста, широкоплечий, в ладно облегающих стройные бедра джинсах. Точеное лицо его было по-мужски красивым, темные волосы касались воротника, и в голубых глазах можно было утонуть. Конни замерла с кофейником в руках:

— Кто это? Я уже три месяца в городе и думала, что всех тут знаю.

Сьюзен облизнула ложку.

— Это, моя дорогая, то самое, что мы в Глори зовем плохой новостью. Его настоящее имя Этан Маркам. У него опасная репутация он плюет на закон, и он — сын священника.

— Он не выглядит как плохая новость, — сказала Рокси.

— Еще как выглядит. — Конни повела плечами. — Именно это делает его таким… вкусным.

Этан снял кожаную куртку и перчатки, прежде чем сесть за столик. Обведя глазами зал, он остановил взгляд на Рокси.

— Bay, — сказала Сьюзен. — Много бы отдала, если бы на меня так смотрели.

— И я тоже, — согласилась Конни.

Рокси покраснела и опустила взгляд в бокал с кобблером.

— Он все еще на тебя смотрит, — с завистью сказала Конни.

Сьюзен кивнула:

— Очень, очень пристально.

— Мне все равно, — сказала Рокси, хотя сердце ее затрепетало. Впрочем, удовольствие было бы полнее, если бы поблизости оказался Ник.

Конни вздохнула:

— Я всегда нравилась нудным толстякам и никогда тем, с кем по-настоящему весело. — Она достала из-под стойки небольшой контейнер. — Раз уж вы здесь, не хотите попробовать мое новое изобретение — шарики с бурбоном? Я пытаюсь уговорить маму включить их в десертное меню, но она сопротивляется.