Книга Меня не изгнать, страница 3 – Б. Котовский

Хотелсь гаркнуть в ответ: да завали ты свое хайло! А не получалось. Потом пошли какие-то толчки; то в грудную клетку, то бок, то в другой. В какой-то момент я получил крепкую пощечину. Ебало обожгло, как от самой настоящей.

Ни хуя се! — только и смог подумать я.

А затем грудную клетку сжало так сильно, что я подумал, что у меня инфаркт начался. Я буквально захотел сильно-сильно кашлять и в какой-то момент у меня получилось. Открыл рот, жадно потянув в него воздух, словно после долгого погружения под воду.

Вдохнул. Еще. Еще. Еще. Выдохнул. Кашель. На языке почувствовался какой-то кисловато-горький привкус. Не то желчи, не то крови. Не то хуй пойми, что оно такое было вообще. Я кашлял и делал вдох-выдох после каждого приступа. Снова кашлял. Затем меня вырвало. Была надежда, что это виртуальный герой, а не настоящий я обрыгался лежа в Анимусе или как он там назывался. В этой модно VR-станции.

Завалившись на бок, я продолжал кашлять. Попытался открыть глаза, но глаза резанул яркий полуденный свет, который падал прямо на меня. Защурился, подняв руку

Ого! Ты наконец-то можешь двигать рукой, оцени-ка! Как настоящая!

Но на этом я сейчас не мог остановиться. Я лежал на боку; затем перевалился на спину и просто дышал. Нос щекотали запахи: хвоя, крыжовник и сирень (мать их еб), запах земли, рвоты, какой-то гнили и тухлых яиц. Сочетание, если честно, так себе, но я диву давался насколько реальными они казались.

И это, стоит отметить, только ебаные запахи! А я еще даже глаз не открыл. Наверное, самое время это и сделать.

Положил ладони на лицо, слегка расставил пальцы, чтобы свет был не таким ядреным

— Что-то не так, — донесся до меня женский голос. — Вильгельм, это ты?

— Какой еще, нахер, Вильгельм? — спросил я не очень похожим на свой голос. Какой-то более глубокий, более мелодичный, что ли. Вроде мой, но не мой.

— Твою мать, память отшибло, что ли?

Снова какое-то бормотание. Я очень медленно стал приоткрывать глаза: мир был таким же, как и всегда. Насыщенность красок средняя, но графон — ебать тот день и того создателя, который его сделал.

— Охуеть… — только и смог выдавить я. Глаза все быстрее привыкали к дневному свету. Я убрал руки от лица, распахнув веки и стал смотреть на лес, окружавший меня. Ветви колыхались так реалистично, что я сам себе верен не был.

— Ебааааать… — тянул я, глада как бабочка летит невысоко над моим лицом. Такие плавные движения, такой объем, что видно, что это не сраный спрайт из интернета скачанный.

— Что ты там бормочешь? — обратился ко мне по правую сторону женский голос. Я повернул голову и замер. Женщина. Девушка, вернее. Очень красивая, правда ее атрибуты… Пирсинг в бровях, какие-то вороньи черепа на шее на веревке, бусы, разрисованное символами и полосами лицо.

— Ты из шапито сбежала что ли?

— Бредишь, Вильгельм, — сказала она мне и стала снова делать странные пассы руками, что-то там бормоча. Ни хрена разобрать не мог.

Я опустил глаза на себя. Сказать, что я охуел — ничего не сказать. Мало того, что я лежал абсолютно нагой, так еще и на каком-то жертвенном алтаре, что ли.

Вот это тебе и завязочка сюжета. Вейкап, сука, самурай. Или как там еще было? О! Oh you're finally awake. И смотрит на тебя полтора полигона , йобен-бобен. А тут…

— Ты кто такая, какого хрена я голый и где мои вещи?

Она нависла надо мной, как коршун, уперевшись руками над тем местом, где были мои плечи. Ее зеленые глаза смотрели прямо в мои зрачки. Снова этот тошнотворный запах. Ее довольно пышная грудь почти прижималась к моей груди, от чего стало слегка неловко из-за разреза ее декольте. Вроде и приятно, а вроде и неловко от шевеления не в подходящий момент.

А вдруг это порно-игра, братан? Ты выиграл, сука, приз! Сексо-бинго! Гаремник, ура-ура!

— Ты не Вильгем, — прошипела она.

— Блядь, конечно же я не Вильгем, я тебе об этом уже три минуты талдычу!

Я схватил ее рукой за грудь. Упругая, горячая, мягкая.

— Как настоящая! — выкрикнул. — Это не просто прорыв в цифровой технике! Это просто какой-то нонсенс!

Ликованию не было предела, но тут девица резко отпрянула, после чего не менее резко положила мне свою ладонь на лоб, придавив с такой силой, какой я не ожидал, затылком к каменной плите и что-то начала быстро шептать. Я видел как вокруг нее стала сгущаться черная энергия. Как вокруг ее ног вздымалась опавшая листва.

Радужки ее глаз закатились до того, что были видны только белки с красноватыми прожилками от перенапряжения. Я понял, что теряю сознание. Картинка поплыла перед глазами и в следующим момент я отключился.

Опять эта давящая тишина и темнота.

Неужели все? Пробный период окончен?

ПОПЫТКА ВМЕШАТЕЛЬСТВА ОТКЛОНЕНА. ОТСУТСТВУЮТ ДОПУСТИМЫЕ ПРАВА. ДУША БУДЕТ СНОВА ПОМЕЩЕНА В ПОДХОДЯЩИЙ КОНТЕЙНЕР.

Чо? Душа? Права? Контейнер? Что происходит?

Снова давящая предынфарктная боль в груди. Снова запах крыжовника и сирени, прости господи. Снова этот бормочущий голос.

Я открываю глаза.

— Вильгельм?

Чувствую, как губы растягиваются в какой-то воистину идиотской ухмылке, обнажая зубы и думаю: а почему бы не поиграть в ее игру? Отвечаю:

— Да, дорогая.

Она вновь нависает надо мной и пялится в глаза. Долго. Жадно, словно выискивает что-то.

Ее пальцы смыкаются на моем лице, ногтями впиваясь в кожу. Больно. Не прям, чтоб больно, но очень неприятно. Ощущение, словно один в один в реальной жизни

— Лжешь, паршивец. Кто ты?

Она снова впечатывает меня в алтарь.

— Говори или я изгоню тебя обратно туда, откуда ты пришел?

Домой, что ли?

Перед глазами на мгновение темнеет. Полыхает строчка «ПОПЫТКА ВМЕШАТЕЛЬСТВА ОТКЛОНЕНА. ОТСУТСТВУЮТ ДОПУСТИМЫЕ ПРАВА». Снова улыбаюсь.

— Да хоть обпробуйся. Теперь здесь я и ничего ты с этим не сделаешь.

Ритуал. Вот что она делает. Повторяет его по третьему кругу. Темно. Вспышка. Надпись. Вильгельм? Нет. Темно. Вспышка. Надпись. Вильгельм? Ахаха. Нет.

Темновспышканадписьвильгельмнеттемновспышканадписьвильгельмтемновспышканадписьтемновспышкавильгельмтемновильгельтемновспышкатемновспышка.

Она тяжело дышит, стоя надо мной. Вижу огромные капли испарины на ее лице, гроздьями стекающие на шею, дальше по ключицам вниз, впитываясь в ее одежду, промокшую аж до пупа.

— Зараза… Вильгельм, ты?

Я вальяжно закинул руки за голову. Ей богу, сколько сил потратила-то, а толку? Я вот нисколечко не устал, ведь то и делал, что кашлял и выблевывал какую-то срань из себя. Темная какая-то жижа со вкусом желчи и застоявшейся тухлой воды.