Книга Отель «Тишина», страница 4 – Аудур Ава Олафсдоттир

Он усаживается на второй стул.

— Некоторые годами ездят на спущенных колесах, и в конце концов шины приходится менять.

Сван не оставляет никакой возможности для дискуссии, он произносит монолог, глядя куда-то в сторону поверх меня, как будто там стоит его собеседник.

— Когда думаешь о том, как в мире обходятся с женщинами, становится стыдно за то, что ты мужчина.

Он сидит на стуле широко расставив ноги и облокотившись на свои колени.

Выясняется, что Сван подписан на зарубежные каналы и как раз позавчера вечером посмотрел документальный фильм о женском обрезании, а вчера вечером — репортаж о женщинах и войне.

— Вот у тебя есть дочь.

— Есть.

— А ты знаешь, что женщины выполняют девяносто процентов всей работы на земле, но на них приходится только один процент собственности? А что тем временем делают мужчины?

Не дожидаясь ответа, он продолжает:

— Они бездельничают, пьют или воюют.

Он закрыл лицо руками с пятнами машинного масла на пальцах.

— Знаешь, сколько женщин подвергается насилию каждый час?

— В мире?

— Да, в мире.

— Нет.

— Семнадцать тысяч пятьсот.

Мы оба молчим.

Затем он продолжает:

— А знаешь, сколько женщин умрет при родах завтра, во вторник, шестого мая?

— Нет.

— Около семи тысяч.

Он глубоко вздыхает.

— И мало того что они умирают при родах, так еще и домашнее насилие.

Он надевает очки, стекла у них толстые, как донышко бутылки, и их давно не протирали. Говорит, что у него близорукость и астигматизм, и когда он снимает очки, очертания вулкана на другой стороне залива расплываются. Впервые он смотрит прямо на меня.

— А мы знаем и ничего не делаем, мы тоже виновны.

Во дворе рой маленьких птиц, они слетают с крыши и с водосточного желоба и мгновенно исчезают. Я встаю, и тут он признается, что у него в духовке американский шоколадный кекс, и не хочу ли я заглянуть в гости.

— «Betty Crocker», — добавляет он. И продолжает после секундной заминки: — Аврора сидит на безглютеновой диете. Так что сегодня печет Сван.

Он говорит, что кекс уже в духовке и скоро будет готов.

Я задумался. Мне по-прежнему нужно попросить у него охотничье ружье.

— Для мужчины хорошо, когда у него есть с кем поговорить, открыть душу, слышу я его рассуждения.

Говорю, что сейчас приду.

Но сначала схожу к себе на чердак кое-что проверить.

Я — акварель, а она легко смывается

Из кухонного окна видно полгоры и кусочек моря, которое холодным сегодняшним утром было зеленым; гора исчезнет, когда в доме напротив добавится еще один этаж, его уже начали строить.

Я включаю компьютер и вбиваю в поисковик запрос о знаменитых писателях, покончивших с собой. Количество всплывших сайтов стало большой неожиданностью, я и не представлял, что столько известных мужчин и женщин решили в тот или иной момент своей жизни положить ей конец. Как я правильно помнил, автор романов «И восходит солнце» и «Иметь и не иметь» использовал свое любимое охотничье ружье. Мне также не потребовалось долгих изысканий, чтобы убедиться в истинности собственных предположений, что мужчины в основном стреляются; естественно, это касается прежде тех стран, где разрешено иметь оружие. Прокручивая очередную страницу, нахожу упоминание об авторе рассказов, пустившем в себя пулю прямо на горнолыжном склоне и обагрившем его своей кровью; о тридцатилетием поэте, который сначала застрелил свою юную возлюбленную, затем застрелился сам, и когда его тело обнаружили в номере парижского отеля, ногти на его ногах были покрыты красным лаком, а на одной ступне — татуировка в форме креста.

Гораздо реже мужчины выбрасываются из окна, и лишь немногие прыгают с моста в реку, при этом некоторые реки популярнее других, например Сена. Одним из тех, кто утопился в Сене, был Пауль Целан, автор того самого сборника стихов из маминого шкафа, все еще лежащего в кармане моей куртки. Римский поэт Петроний вскрыл себе вены и, желая умереть, но в то же время отложить смертный час, то срывал, то накладывал повязки, слушая, как его друзья читают стихи о жизни. Снотворное тоже актуально, когда хотят спать дольше, чем обычно, можно сказать — целую вечность; так, кажется, писал Павезе в гостиничном номере в Турине.

Женщины, как я успел заметить, применяют другую тактику: они скорее откроют газ или заведут машину в запертом гараже, предварительно влив в себя стопку водки.

А еще женщины чаще пишут предсмертные записки. Иногда всего лишь несколько слов: «Моему любимому, который вернулся к своей жене», и добавляют о себе: «Что же до меня, то я — акварель, а ее легко смыть». Вирджиния Вулф оставила любовное послание своему мужу, а потом, надев пальто и набив карманы камнями, утопилась в реке Уз. «Не думаю, что два человека могли быть счастливее, чем были мы», — написала она. Другие прощаются проще, например, как поэт, бросившийся с палубы корабля в воды Мексиканского залива со словами «Будьте все счастливы».

Мое внимание привлек тот факт, что почти все эти мужчины и женщины были моложе меня, некоторые даже лет на двадцать. Самый кризисный возраст — тридцать плюс-минус год, один автор романов решился в тридцать два, другой в тридцать три, есть еще тридцатичетырехлетний поэт, Маяковскому было почти тридцать шесть, Павезе — сорок один. Тридцатисемилетний рубеж сложно дается художникам, и далеко не у всех получается через него перешагнуть; музыканты еще моложе: Брайан Джонс, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин, Курт Кобейн, Эми Уэйнхаус и Джим Моррисон, — всем им на момент смерти было двадцать семь. Я уже преодолел тот возрастной рубеж, когда творческие люди умирают.

Видимо, обычный человек — совсем другое дело.

Мне скоро исполнится сорок девять

Мужчина

Разведен

Гетеросексуал

Не обладающий властью

Не живущий половой жизнью

Умелый

Рубец — это ненормальное кожное образование, возникающее вследствие заживления ран или повреждений

Сван стоит на выложенном плиткой кухонном полу в одних носках и повязывает фартук, на нем футболка с надписью Shit happens.

Я наблюдаю, как он надевает красную варежку-прихватку, открывает духовку, вытаскивает решетку, на которой стоит форма с кексом, и проверяет его вязальной спицей.

— Еще семь минут, — говорит он, наливая сливки в миску и включая миксер.

Повернувшись ко мне спиной, Сван сосредоточился на процессе приготовления. Взбив сливки, снимает насадки и, ополоснув, засовывает в посудомоечную машину.

Я же размышляю, когда лучше попросить ружье.