Книга Неповторимая любовь, страница 61 – Шеннон Дрейк

Жить рядом со Слоаном, пусть даже в аду, было все же легче, чем без него.

Слоана вновь отправили на разведку. Генерал Крук похвалялся победой над сиу. Он уверял, что наткнулся на лагерь Бешеного Коня и уничтожил его. По-видимому, генерал надеялся войти в историю в качестве военачальника, одержавшего первую решающую победу в войне с сиу.

Об отъезде Слоана Сабрина узнала от сержанта Доусона. Сержант привез ей письмо, в котором Слоан просил уложить его вещи для путешествия продолжительностью в несколько недель. Хотя прежде заботы о муже были приятны Сабрине, это поручение она выполнила с тяжелым сердцем.

Она боялась отпускать Слоана.

Сабрина укладывала рубашки, когда по спине ее пробежал холодок. Оглянувшись, она увидела, что Слоан вернулся домой. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и не сводил мрачных глаз с Сабрины.

— Там… есть кофе, — с запинкой выговорила она.

— Спасибо. — Слоан подошел к голландке и налил себе кофе.

— Значит, лагерь Бешеного Коня уничтожен? — спросила она.

Слоан глотнул черной горячей жидкости, обернулся к жене и пожал плечами:

— На убийство Бешеного Коня никто не претендует, и лично я не уверен, что Крук напал на сиу. Солдаты наткнулись на какое-то поселение и перебили его жителей. Крук разделил свой полк: четыре роты остались охранять припасы, а шесть двинулись по индейской тропе. Хотя Крук и хвастается победой, похоже, вся эта история вымышлена. Армия Рейнольдса разделена на три батальона по две роты в каждом, под командованием капитанов Нойеса, Миллса и Мура. Похоже, опытом в военных действиях из них обладает только Миллс. Несмотря на успешное уничтожение лагеря противника, он нанес контрудар, при котором немало раненых солдат осталось во власти индейцев, рвущихся снять с них скальпы.

— О Господи! — ахнула Сабрина. Но Слоан, похоже, не слышал ее.

— Если я не ошибся, они напали на мирных шайенов, живущих на так называемых спорных землях. Подобно индейцам из резерваций, чуть не погибшим от голода, шайены теперь отправились на север, просить помощи у оглала и ханкпапа. Вскоре у враждебных индейцев появится такой численный перевес, о котором белые могут только мечтать.

— Не понимаю, зачем же ты тогда уезжаешь?

— Чтобы выяснить, на каких индейцев напал Крук. Сабрина подавила вздох. Уложив последние вещи, она застыла неподвижно, скрестив руки на груди. Слоан ответил ей невеселым взглядом.

— Разве ты не чувствуешь, что дальше балансировать между двумя мирами будет невозможно? — спросила она. — Белые захотят узнать правду о том, что ты выяснил. А если сиу решат, что ты способен выдать их белым, они убьют тебя, невзирая на прежнюю дружбу.

— Надеюсь, с сиу я не встречусь, — отозвался Слоан и отставил чашку. — Отличный кофе. — Он прошел мимо Сабрины, по пути подхватив уложенную скатку. — Спасибо, — коротко произнес он и направился к двери.

Сабрина поняла, что муж уезжает немедленно.

— Слоан! — Она бросилась следом. Он обернулся.

— Будь осторожен.

Слоан кивнул, и слабая улыбка обозначилась в уголках его губ.

— Я всегда осторожен. У меня богатый опыт.

— Но времена меняются.

— Это верно. Только запомни, дорогая, — добавил он, — у меня нет ни малейшего желания радовать кого бы то ни было своей смертью. Я непременно вернусь.

Слоан вышел и закрыл за собой дверь. Минуту Сабрина молча смотрела на нее, затем бросилась к порогу. Она распахнула дверь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Слоан беседует с лейтенантом Блейком, садясь верхом на Томаса.

Слоан обернулся. Сабрина помедлила на веранде и наконец поспешно спустилась к мужчинам.

— А, миссис Трелони! Прошу прощения, я оставлю вас вдвоем.

Прежде чем уйти, Блейк отсалютовал Слоану, и тот ответил ему. Наконец Слоан перевел взгляд на Сабрину.

Сабрина заговорила не сразу, язык отказывался ей служить.

— Напрасно ты заговорил об этом.

— О чем?

— О том, что не желаешь радовать кого бы то ни было своей смертью.

Он вдруг расцвел в мальчишеской, лукавой улыбке, которую Сабрина находила неотразимой.

— Ладно, скажем иначе: я не намерен умирать.

— Очевидно, ты намекал, что я обрадуюсь твоей смерти?

— А разве нет?

— Не смей так говорить! — воскликнула Сабрина.

— Хорошо, извини. Я рад узнать, что ты с нетерпением будешь ждать моего возвращения.

— Само собой, я хочу, чтобы ты вернулся домой живым и невредимым.

— Вот и отлично. — Слоан наклонился к ней, схватившись обеими руками за луку седла. — И, разумеется, я надеюсь увидеть тебя живой и невредимой, причем увидеть именно здесь.

— Куда я денусь? — пожала плечами Сабрина.

— Не знаю. Но никаких пикников, понятно?

Сабрина вскинула руку в прощальном жесте. Ей хотелось добавить что-то еще, но она не знала что. Нельзя было допустить, чтобы Слоан уехал просто так. Прощание получилось таким… холодным и равнодушным. Сабрина жалела даже о том, что они не поссорились. Если бы давней ночью она вела себя иначе, они расстались бы по-другому и ей не пришлось бы мучиться воспоминаниями о бессонных ночах. Теперь ей лишь предстояло молиться о том, чтобы Слоан остался жив.

И вернулся к ней, а не к любовнице-индианке. Слоан дернул поводья, разворачивая жеребца.

— Никаких пикников, Сабрина.

Она еще долго стояла во дворе, глядя ему вслед. Идущие навстречу военные отдавали ему честь, Слоан салютовал в ответ.

Он ни разу не оглянулся.

Вскоре Сабрина озябла и ушла в дом. Внезапно на нее накатила усталость, она добрела до спальни и забралась под одеяло. Все напрасно, поняла она. Слоан уехал, он не узнает о том, сколько ночей она пролежала без сна, глядя в потолок. Ни на что другое у нее не хватало сил.

Жизнь в форте била ключом: готовили фургоны, покупали мулов и скот, мужчины были взбудоражены. Первые несколько дней после отъезда Слоана Сабрина равнодушно взирала на эту суету: силы покинули ее.

Но женщины, с которыми она быстро подружилась, не оставляли ее в одиночестве. Сабрину приглашали на ужины, завтраки и чаепития, в кружки рукоделия и чтения. Страдая от одиночества, Сабрина охотно принимала эти приглашения. Марлен, неизменная гостья подобных сборищ, поглядывала на нее с таинственной усмешкой, бесившей Сабрину. Она всеми силами старалась игнорировать Марлен, напоминая себе, что Слоан не солгал, назвав Марлен «давней знакомой». В присутствии Марлен Сабрина держалась настороженно, мечтая, чтобы Слоан поскорее вернулся. Размышлять о его возвращении было даже приятно.

Газеты продолжали публиковать скандальные отчеты о коррупции и взяточничестве в политических кругах.