Книга Лекарь Империи, страница 71 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Разумовский, ты просто волшебник! — сказала она, когда мы вышли. — Как ты догадался?

— Профессиональное чутье, — скромно улыбнулся я.

И снова мы окунулись в череду вызовов. Отвезя очередного пациента в приемный покой, мы поняли, что настало время обеда.

— Ну что, Илья, перекусим? — предложила Вероника. — А то у меня уже желудок к позвоночнику прилип.

Мы направились в больничную столовую. Это было вполне приличное заведение с довольно съедобной едой. И если бы у меня не было сухпайка и были деньги, то я бы с удовольствием здесь питался. Но имеем то, что имеем…

Мы сели за один столик, и я заметил, что Вероника уже не сторонится меня, как раньше. Я уже достал было свой гильдийский сухпаек, но Вероника остановила меня.

— Подожди, я сегодня принесла на двоих, — она хитро улыбнулась и достала из своей сумки два контейнера. — У меня там щи наваристые и лазанья домашняя. Угощайся. А сухпаек свой можешь домой забрать, на ужин пригодится.

Я был приятно удивлен. Щи оказались просто восхитительными, а лазанья — выше всяких похвал.

— Вероника, это… это просто невероятно вкусно! — я не мог сдержать своего восхищения. — Ты сама готовила?

— Сама, — она немного покраснела. — Люблю готовить, когда есть время и настроение.

Она оживленно болтала, смеялась, и я чувствовал себя с ней очень легко и комфортно. Во время обеда она несколько раз незаметно потерла шею и виски, и я снова обратил на это внимание.

— Вероника, — осторожно начал я, когда мы уже допивали чай. — У тебя что-то болит? Я заметил, ты сегодня несколько раз за голову хваталась. Да и на прошлой смене…

Она вздохнула и как-то поникла.

— Да, Илья, ты прав. Головные боли — это мой бич. Уже несколько лет мучаюсь, еще с университета. Постоянные мигрени, иногда такие сильные, что света белого не видишь. Обезболивающие помогают слабо, только немного притупляют боль. Лекари говорят, что это просто особенности организма, мол, мозг в порядке, сосуды тоже, а боли — это от нервов или от переутомления. Смирись, говорят, и живи с этим.

Она говорила это с такой тоской в голосе, что мне стало ее искренне жаль. Я внимательно наблюдал за ней всю смену, и ее состояние действительно не было похоже на классические мигрени. Слишком уж часто она испытывала дискомфорт, слишком уж измотанной выглядела временами.

— Фырк, — мысленно скомандовал я. — Твой выход. Загляни-ка этой симпатичной дамочке в голову. Только аккуратно. И выясни, что там у нее за особенности организма такие.

— О, с превеликим удовольствием, двуногий! — Фырк потер свои маленькие пушистые лапки. — Исследовать внутренний мир красивых женщин — это мое любимое занятие! Особенно если они так аппетитно управляются с щами и лазаньей! Да и пахнут цветущим садом!

Он тут же растворился в воздухе, а я продолжил разговор с Вероникой, стараясь ее отвлечь.

Через пару минут Фырк вернулся, и вид у него был… задумчивый. Что для него было совершенно не свойственно.

— Ну что, двуногий, — начал он как-то очень серьезно, что меня даже немного насторожило. — Картина там… интересная. Очень интересная. И это точно не мигрени. И не «особенности организма». Там все гораздо… запутаннее. И, я бы сказал, опаснее, если ничего не предпринять.