Книга Лекарь Империи 2, страница 82 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— Это мы и сами видим, что ничего хорошего! — тут же встрял Прилипало, который, видимо, решил реабилитироваться после утреннего разноса от Шаповалова. — Мы видим, что у пациентки отказывает печень! Нам от тебя что-то большее нужно! Что-то более… диагностическое! Я, если честно, думал, что от такого подающего надежды адепта, о котором гудит вся больница, будет побольше толку!

— А вы сами-то, — я спокойно посмотрел на него, — что уже успели предположить? Кроме очевидного, конечно.

Прилипало тут же принял важный вид.

— Я считаю, что это острейшая реакция на антибиотик, который, кстати, настоял назначить именно адепт Разумовский! — он с нажимом произнес мое имя. — Азитромицин известен своей гепатотоксичностью! Так что, скорее всего, мы имеем дело с тяжелым лекарственным гепатитом! И виноват в этом… ну, вы сами понимаете, кто.

Я только усмехнулся. Ну, конечно. Валит все на меня. Как предсказуемо.

Я взял со стола лист с результатами анализов Мариам и демонстративно помахал им в воздухе.

— Во-первых, Виталий, — я посмотрел на него с легкой усмешкой, — Азитромицин крайне редко вызывает фульминантный, то есть, молниеносный гепатит. Обычно это легкое, транзиторное повышение печеночных ферментов, которое проходит после отмены препарата. Во-вторых, посмотрите на картину крови. При классическом лекарственном гепатите мы бы, скорее всего, увидели эозинофилию — это такой признак аллергической реакции организма, если вы не в курсе. А здесь ее нет. И, в-третьих, время не сходится. Реакция развилась слишком быстро и слишком агрессивно для этого препарата. Так что ищите дальше, коллега. Ваша версия не выдерживает никакой критики.

Прилипало побагровел и сник. Кажется, мои аргументы были для него слишком убедительными.

Тут в разговор вмешалась одна из присутствующих лекарей, женщина средних лет, с умными, усталыми глазами.

— Хорошо, допустим, не лекарства. А что насчет самого очевидного варианта? Алкоголь. Муж пациентки — пропадает на работе, что прокормить семью. Среда, сами понимаете, располагает. Может, у нее скрытый алкоголизм, о котором никто не знает? И на фоне тяжелой инфекции и интоксикации ее печень просто сдалась? В конце концов, это самая частая причина острого гепатита в нашей стране.

Я снова посмотрел в анализы.

— Тоже не подходит, — я покачал головой. — При алкогольном поражении печени соотношение ферментов АСТ к АЛТ обычно больше двух. А у нее, наоборот, АЛТ значительно превышает АСТ, что говорит о массивном некрозе, то есть, омертвении клеток печени, а не об алкогольном повреждении. Кроме того, я лично собирал анамнез у ее мужа. Он клянется, что она не пьет от слова «совсем». И у меня, если честно, нет никаких оснований ему не верить.

Женщина кивнула, признавая мою логику.

— Тогда, возможно, мы имеем дело с декомпенсацией уже существующего хронического заболевания, — подал голос еще один из лекарей, самый пожилой и, видимо, самый опытный из присутствующих. — Например, у нее был недиагностированный хронический вирусный гепатит С или В. И на фоне стресса, операции… то есть, инфекции, он просто перешел в острую, фульминантную фазу.

Но тут его оборвал сам Гогиберидзе.