Книга Лекарь Империи 2, страница 91 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

На высоком шкафу с историями болезни, как ни в чем не бывало, сидел Фырк. Он лениво, с видом чрезвычайно довольного собой кота, вылизывал свою безупречную серебристую шерстку. Для него это было просто очередное увлекательное шоу.

— Ну что, двуногий, нервничаешь? — проскрипел он у меня в голове, не отрываясь от своего туалета. — А чего нервничать-то? Ты все правильно сделал. Теперь пусть эти ваши Мастера-Целители отрабатывают свою зарплату.

Он был моим единственным источником информации. Каждые десять-пятнадцать минут я отправлял его в реанимацию, и он, возвращаясь, приносил мне краткий, но емкий отчет.

— Так, этот твой худой и печальный, Кравченко, — докладывал он, — мужик, оказывается, с руками. Аппарат настроил четко, магистрали подключил, как надо. Кровь пошла… Ух ты, какая темная! Как нефть!

Спустя полчаса:

— Давление скачет, как бешеная блоха! Этот твой Кравченко что-то там колдует, какие-то эликсиры вливает. Медсестра бегает, как ошпаренная. Напряженно у них там, в общем.

Еще через полчаса:

— О! А вот это уже интересно! Кровь, которая обратно в нее течет, стала заметно светлее. И этот ваш Кравченко, кажется, перестал так хмуриться. Даже медсестре что-то одобрительно кивнул.

Я слушал его доклады и впивался пальцами в подлокотники старого кресла. Я знал, что сделал все, что мог. Я поставил диагноз, я «продал» руководству единственно верный метод лечения. Но от этого было не легче. В медицине никогда не бывает стопроцентных гарантий.

Дверь в ординаторскую тихо скрипнула, и на пороге появился Шаповалов. Он уже переоделся в обычную одежду и, видимо, собирался домой. Увидев меня, он удивленно приподнял бровь.

— Разумовский? А ты что здесь делаешь в такое время? Чего домой не идешь?

— Не хочется, Игорь Степанович, — я пожал плечами, не отрывая взгляда от пустого экрана компьютера. — Жду.

Шаповалов несколько секунд молча смотрел на меня, потом его суровое лицо смягчилось. Он подошел, тяжело опустился в кресло напротив и устало потер переносицу.

— Ждешь, значит… — он хмыкнул. — Понимаю. Сам таким был. После каждой сложной операции всю ночь не спал, все думал, как там пациент. Это потом уже кожа толще становится.

Он все понял. Понял без лишних слов. Понял, что я не могу просто уйти, бросив на произвол судьбы пациентку, за жизнь которой я только что так отчаянно боролся.

— Ладно, герой, — он встал и ободряюще хлопнул меня по плечу. — Жди, если так надо. Но учти. Завтра у тебя официальный выходной. Заслужил. И чтобы я тебя в больнице не видел. Отдыхай. Понял?

— Понял, Игорь Степанович, — кивнул я. — Спасибо.

Он кивнул в ответ и вышел, оставив меня наедине с тишиной, ожиданием и лениво вылизывающимся Фырком. Впервые за все время нашего знакомства я почувствовал к Шаповалову искреннюю признательность.

Я прикрыл глаза, пытаясь хоть немного расслабиться. Но уже через полчаса дверь снова открылась, и в кабинет вошли двое.

Первым был счастливый Ашот, его лицо сияло, как начищенный самовар. За ним, с усталой, но довольной улыбкой, шел сам заведующий терапией, Мастер-Целитель Гогиберидзе. Он, видимо, решил лично проводить благодарного мужа и заодно сообщить мне хорошие новости.