Книга Адвокат Империи 5, страница 49 – Ник Фабер, Сергей Карелин

Граф Константин Браницкий шёл в нашу сторону, с недовольством на лице потирая то место на груди, куда ударила пуля. Правда, теперь дыры уже не было. А рубашка на груди выглядела так, словно кто-то попытался её сжечь. Почерневшая и истлевшая по краям.

— Какого хрена? — чисто на автомате спросил я. — Ты был мёртв…

— Ключевое слово «был», пацан, — усмехнулся граф, протянул руку и взял бокал с шампанским с подноса стоящей рядом с ним дрожащей служанки. — Прошедшее время.

Он опрокинул его в себя одним глотком, а затем с весёлым вскриком с размаху разбил об пол.

— Фух! Ладно! Это было отлично! Чистый кайф!

— Ты сумасшедший, — покачал я головой, и Браницкий рассмеялся.

— Не, — ухмыльнулся он. — Всего лишь немного безумный. Но кто вообще может быть нормальным в этом проклятом мире? А теперь! Раз уж ты нарушил правила, то и я своё обещание держать не буду.

Граф щёлкнул пальцами, и теперь в нас целились даже те, кто ещё минуту назад вообще оружие в руках не держал.

Ситуацию изменил китаец. Он всё это время о чём-то говорил по своему телефону, затем тихо выругался на китайском и подошёл к Браницкому.

— Граф, боюсь, у нас возникли небольшие трудности.

Тот лишь вопросительно выгнул бровь и посмотрел на китайца.

— Что ещё, Джао?

— Думаю, что вам стоит знать, что внизу Роман Лазарев…

— И чё?

— И с ним порядка тридцати человек из службы безопасности их рода, — добавил Джао.

— Да вашу же мать! У нас тут что, проходной двор? Может быть, ты узнал ещё и чего он хочет?

— Говорит, что пришёл за Рахмановым. Они уже ранили четверых наших человек и, судя по всему, настроены серьезно.

Браницкий вздохнул и поджал губы. Задумался, видимо, подсчитывая возможные потери. Потёр то место, куда я всадил ему пулю, а затем пожал плечами.

— Ну, значит, не сегодня. Ладно, парень. Проваливай и спасибо за игру. Потом как-нибудь ещё раз сыграем…

Да никогда в жизни, пообещал я себе.

— Кстати, ты ошибся, — громко сказал я.

— Что?

— Ты сам сказал, когда мы пожимали руки. Стреляем до тех пор, пока один из нас не поймает пулю, — напомнил я ему его же условие. — Ты же не говорил, что я должен стрелять именно в себя. Так что я выиграл.

Когда мы шли по коридору прочь из зала, в спину мне в спину всё летел его хохот…

Дальше всё было как в грёбаном сне.

Даже сейчас, на заднем сиденье одной из машин Лазаревых, у меня перед глазами всё ещё стояли направленные на нас стволы, пока мы выходили из того зала. Злые глаза. Мы и половины пути не прошли, когда кто-то закричал:

— Они видели наши лица!

Другие его поддержали.

Кто-то предложил пристрелить нас.

А Браницкий стоял и смеялся.

— И что? — спросил он тогда. — Так ведь веселее, разве нет? Пусть идут.

В тот момент я думал, что нас пристрелят еще до того, как мы дойдём до лифта.

Ошибся. Никто не посмел перечить графу.

А дальше спуск на лифте. Снова чёртов клуб, где по ушам ударила музыка, а на голову навалились эмоции безумной толпы, распаленной алкоголем и веществами…

— Может, всё же расскажешь, что там, чёрт тебя дери, случилось? — спросил сидящий рядом со мной в машине Лазарев.

— Слишком долго рассказывать, — выдохнул я, потирая лицо. — Скажи мне, Браницкий действительно настолько безумен, как я предполагаю?

Роман как-то странно на меня посмотрел, а затем отвернулся к окну.