Книга Адвокат Империи 9, страница 14 – Ник Фабер, Сергей Карелин

Но сейчас выбор не так важен. Главное, что он есть. Именно эти фонды и служат «промывочными циклами». А там всё зависит от специализации самого фонда. Например, тот, который участвовал в турецкой схеме, проворачивал всё это через сделки с оценкой. Они искусственно завышали оценочную стоимость строительства в контрактах, которые субсидировались турецким правительством. А уже через разницу и происходило отмывание денег.

Итак, мы прошли большой этап. Прошли? Прошли. Осталось совсем немного. Легализовать эти деньги. Пропустить их через кристально чистый бизнес, чтобы сделать их законными перед государством. Чаще всего это делалось через огромное количество абсолютно белых на первый взгляд компаний по методу «налогооблагаемого лимита». То есть суммы переводов и транзакций между фирмами не должны пересекать определённый порог, требующий декларации. Если этого не происходит, то государство практически никогда не вмешивается.

Проблема только в том, что порог этот крайне невысокий. На самом деле он даже смешной, если смотреть на него с высоты вышеописанных трастов. Потому и «белых» компаний нужно очень и очень много, чтобы иметь возможность совершать операции в большом объёме. А прикрыть их нетрудно. Тут любой мало-мальски толковый бухгалтер справится. Фиктивные отчёты о прибыли. Фальшивые счета-фактуры и поддельные договоры о найме. И прочее, прочее, прочее.

И, наконец, после всех этих процедур деньги, в этот раз уже через полностью легальные пути, возвращаются в трастовые фонды. Как абсолютно чистые. Любая проверка увидит в них не более чем легальные дивиденды от продажи активов и других «источников». И вот уже эти деньги возвращаются на счета реальных бенефициаров, вновь проходя через оффшорные банки.

И это лишь одна схема. А существует их десятки, если не сотни.

Всё это я рассказал Громову примерно за пятнадцать минут и четыре выкуренные сигареты. Разумеется, некоторые весьма пикантные подробности моей прошлой жизни я опустил, но в остальном описал всё довольно точно. И это ещё очень и очень сократил так-то. Периодически он переспрашивал меня о конкретных вещах, которые не мог понять. В паре мест просто махал рукой, пропуская часть информации.

— Объясни мне только одну вещь, — пробормотал он, доставая из пачки новую сигарету. — Если ты такой умный, то почему ты сейчас сидишь тут со мной, а не пьёшь коктейли из сраных кокосов с маленькими зонтиками?

— Тебе действительно нужен ответ?

Он пристально посмотрел на меня, поджал губы, а затем покачал головой.

— Нет. Не думаю.

И принялся чиркать зажигалкой в попытке прикурить сигарету.

— То есть ты хочешь сказать, что Райновский занимался этим через вашу фирму? — спросил он, удерживая сигарету зубами и продолжая бесполезно чиркать зажигалкой.

— А ты знаешь других адвокатов, которые после того случая перешли работать в папочкины трастовые фонды? — спросил я его в ответ. — Дай сюда.

Протянув руку, выхватил зажигалку из его рук. Это бесконечное чириканье меня уже достало. Встряхнул её и крутанул пальцем кремень.

— Спасибо, — выдохнул вместе с дымом Громов, после того как я поднёс зажженный огонь к кончику его сигареты.