Книга Адвокат Империи 9, страница 95 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— В самом прямом, — ответил хозяин этих мест и знакомым мне жестом щёлкнул пальцами. Рядом с ним появилось ещё одно кресло. — Садись, чего уж. В ногах правды нет. А умирает твоя подружка потому, что коснулась твоей крови. Это пробудило силу договора.

— Я всё равно не понимаю…

— И немудрено, — хмыкнул он, наблюдая за тем, как я уселся в кресло. — Эти силы старше самого человечества, а ты тут такой молодой и прекрасный решил, будто способен осознать их за пару минут? Не смеши меня, Александр! Я жил на этом свете ещё в те времена, когда максимум, на что были способны ваши предки, — это тыкать заостренной палкой в животных. Я видел, как ваши цивилизации рождались и исчезали без следа. Потрясающие в своей красоте города и дворцы, которые обращались в пыль под властью времени и человеческих пороков. И ты мне говоришь, что не понимаешь?

Он наклонился ко мне и негромким голосом произнес:

— Конечно, ты не понимаешь. Ты и не сможешь понять! Но это не имеет никакого значения, ведь так? Что такое жизнь человека? Она коротка, как пламя свечи. Ваш век недолог. Потому вы так энергичны и целеустремлённы. И потому ты сейчас здесь. Потому что хочешь её спасти. Потому что она дорога тебе.

— Она…

— А вот это меня уже не волнует, — перебил меня голос. — Вопрос не в способе. Вопрос в желании. Действительно ли ты хочешь получить то, зачем пришёл?

Вопрос, однако. Понять бы ещё, к чему он.

— К чему этот вопрос? — спросил я его прямо.

— Это суть всего, Александр, — ответил он. — Наши достижения — это прямое следствие наших поступков и решений. Нашего выбора и наших желаний.

— Ты меня не понял, — покачал головой. — Я не об этом спрашивал.

Кажется, он удивился. Плечи чуть расправились. Голова приподнялась.

— Тогда…

— Как мне спасти её, — перебил я его. — Ты не разводил бы здесь демагогию, если бы это не было возможно.

Закрытое зеркальной маской лицо чуть наклонилось вбок.

— И то верно.

Кажется, я услышал усмешку в его голосе? Или мне послышалось?

— Как? — задал я вопрос.

— Всё очень просто, Александр. Смерть почти всех Разумовских, которые раскрыли в себе мой дар, нарушила все договорённости. Как я уже сказал, власть над контрактами имели лишь те, кто их заключает. И твоя семья хранила эту информацию в тайне. Уверен, что те, кто решил избавить мир от них, совсем не такого исхода ожидали, когда некоторые из них вдруг резко начали умирать после такого… предательства? Или же акта справедливости?

— Выбирай то, что тебе по душе, — махнул я рукой. — Для меня это не более чем софистика.

— Пожалуй, тут ты прав. Это действительно сейчас не важно. Важно то, что некоторые договоры, рассчитанные на очень долгий срок… Если так хочешь, то можешь сказать, что они впали в спячку.

— В спячку? — Я не смог сдержать улыбки. — Серьёзно?

— Можешь смеяться, но, пожалуй, это будет лучшее определение, — хмыкнул он. — Те, которые Илья Разумовский или его отец привязали на самих себя, после их гибели имели невыполнимые условия. Одно лишь короткое слово. Крошечное изменение формулировки контракта — и жизнь этой милой девушки оборвалась бы в тот же момент, как сердце Ильи Разумовского перестало биться.