Книга Адвокат Империи 11, страница 87 – Ник Фабер, Сергей Карелин

После того как все предваряющие начало заседания этапы и процедуры наконец были пройдены, а секретарь суда проверил явку и имеющиеся полномочия сторон, судья обратился к присутствующим.

— Уважаемые стороны, — проговорил пожилого вида мужчина в чёрной мантии, сидящий за широкой судейской кафедрой, — заседание объявляется открытым. Была ли достигнута какая-либо договорённость до его начала?

— Нет, ваша честь, — уверенно проговорил Скворцов.

— Аналогично, ваша честь, — куда более спокойно и даже как-то предвкушающе произнесла Елизавета и бросила короткую, но очень неприятную улыбку в сторону своего противника.

— Что же, раз так, думаю, мы можем начать, — сказал судья. — Слушается гражданское дело по иску группы пострадавших против его сиятельства Харитонова Егора Вячеславовича. Прошу стороны представить свои позиции. Первым слово предоставляется истцам и их представителю.

— Благодарю, ваша честь, — вежливо склонил голову Скворцов, поднявшись на ноги. — Итак, я хотел бы сказать, что…

Я огляделся по сторонам. Рядом со Скворцовым сидел один из пострадавших, взявший на себя роль ведущего представителя по групповому иску. Остальные же истцы расположились в креслах слева от меня, прямо за спиной отца Марины.

И их эмоции мне абсолютно не нравились. Страх. Неуверенность. Нервозность. Многие то и дело бросали тяжёлые взгляды в сторону Скворцова, после чего поворачивали головы и находили глазами абсолютно спокойных и даже в каком-то смысле легкомысленных Голицыну и Харитонова. Видно, угрозы Елизаветы всё же оказали на них влияние.

Чуть повернув голову, я нашёл взглядом и других, не менее интересных лиц.

Харитоновы тоже были тут. Одного из них я даже знал. Высокий парень лет двадцати пяти. Видел его на приёме у Распутиных. Мы тогда с ним пересеклись взглядами, и что-то он мне не понравился. Как, впрочем, и я ему.

Как и в прошлый раз, его эмоции прочитать я не смог, что намекало на очевидный факт наличия Реликвии. Рядом с ним в кресле сидел мужчина, который, судя по всему, являлся его отцом. Очень похожий как на него, так и на сидящего рядом с Голицыной Егора, только старше. На вид лет сорок пять или пятьдесят, но это впечатление могло быть и обманчиво.

Строгое лицо с острыми, будто рубленными топором чертами. По-военному короткая стрижка и идеально выбритое лицо. Мужик сидел с настолько идеально прямой спиной, что его позвоночник, должно быть, можно было использовать в качестве правила для проверки прямых линий. Даже то, как он носил свой костюм, выдавало в нём военного человека. В своей прошлой жизни я пару раз встречал таких людей. Они даже обычный деловой костюм носили так, будто это был военный мундир.

Но привлекло моё внимание не это. Точнее, не только это. Куда любопытнее был его взгляд, которым он смотрел на своего младшего сына, что сейчас вальяжно развалился в кресле слева от своего адвоката. И взгляд этот не предвещал ничего хорошего. Что это? Недовольство сыном? Или проблемами, которые тот создавал? Интересно, но не думаю, что ответ на это я узнаю.

Да и это сейчас меня волновало не так сильно. Другое дело, что Скворцов продолжал говорить.