Книга Адвокат Империи 13, страница 125 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— Я поставил их здесь через семь лет после того, как всё произошло, — негромко сказал Князь. — Притащил их сюда и вкопал в землю. Собственными руками. Для наших с Ильёй отца и матери решил не делать. Всё-таки они умерли гораздо раньше. И похоронили их, что называется, при полном параде. Могилы до сих пор на кладбище. Я даже там был, хотя и не хотел во всём этом участвовать.

Князь подошёл ближе, встав рядом со мной, и посмотрел на камни. Немного помолчав, он продолжил. Негромко и тихо. Будто боялся осуждения со стороны мертвецов, которых здесь никогда не было и могли его услышать.

— Знаешь, когда умер Николай, твой дед и наш с Ильёй отец, я спустился в погреб и взял бутылку лучшего вина, — Князь негромко усмехнулся и покачал головой. — Господи, как же я был рад, что старый мерзавец наконец отдал богу душу. Как я был тогда рад. Ты даже представить себе не можешь. Это… это сложно передать словами. Он ведь не всегда был таким. Очень долгое время, пока сохранялась вероятность того, что у меня пробудится дар, он относился ко мне… сносно. Даже хорошо, если уж по честному. Но когда стало понятно, что силы у меня нет, всё сильно изменилось. Его отношение ко мне стало холоднее, чем камень, который с помпой установили над его могилой.

Он покосился на меня и усмехнулся.

— Не думай, что я не ценю того, что со мной случилось. Многим бастардам живётся… жилось куда хуже, чем мне. Повезло, что отец решил, что у меня есть потенциал, и забрал в семью, несмотря на то, кем была моя мать. Наверно, оттого так сильно было его разочарование, когда его надежды не оправдались. Вероятно, он видел во мне бездарно потраченные время и средства. По крайней мере мне сейчас так кажется.

Мне было трудно его слушать. Даже просто стоять рядом с ним и не морщиться казалось настоящим испытанием. Настолько чудовищной и почти что невыносимой скорбью от него веяло. Эти ощущения казались сродни ванне с кислотой, в которую ты погружаешь собственную руку. Чувствуешь, как она медленно разъедает тебя, пожирая плоть. Неотвратимо. Постепенно. Пока не останется ничего. Совсем ничего.

А на лице Князя была лишь мягкая, лёгкая и грустная улыбка.

— Ты говорил, что вы с Ильёй… — начал я, и Князь моментально понял, что именно я имею в виду.

— Что мы с ним не были закадычными друзьями? — спросил он и посмотрел на меня.

— Да, — кивнул я.

— Да, Саша. Я ненавидел твоего отца. Порой настолько сильно, что иногда фантазировал у себя в голове его смерть. Особенно в первые месяцы после того, как наш отец понял, что дара у меня нет и не будет. Тогда Илья стал… очень несносен, я бы сказал. Он ведь ещё в двенадцать, так сказать, пробудился. Отец тогда праздник закатил. Несколько дней гуляли. А когда он понял, что у меня ничего нет, то получил я лишь презрительный взгляд. Так что-то, что происходило у меня в сердце никогда не было для Ильи секретом.