Книга Лекарь Империи 4, страница 47 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

И только когда официантка поставила перед нами тарелки и удалилась, Мышкин сделал едва заметный жест рукой. Я почувствовал, как воздух вокруг нашего столика слегка задрожал и уплотнился.

— Звуконепроницаемое поле, — коротко пояснил он. — Теперь можно говорить абсолютно свободно.

Я кивнул и, отрезав кусок сочного бифштекса, начал свой рассказ.

— Сегодня к нам в приемный покой поступил пациент. Валентин Свиридов. Официальный диагноз — острое отравление салицилатами. Проще говоря — передозировка просроченным аспирином.

— И? — Мышкин отпил глоток вина, не сводя с меня внимательного взгляда.

— А самое интересное, — продолжил я, — что вчера вечером к нему на первый вызов приезжал фельдшер Григорий Сычев. Он, очевидно, сразу понял, в чем дело — скорее всего, узнал жену пациента, которая и покупала у него этот аспирин.

— Откуда такая уверенность, что он все понял?

— Потому что вместо того, чтобы госпитализировать пациента с явными признаками тяжелого отравления, он вколол ему ударную дозу фуросемида — мощнейшего мочегонного. Пытался «промыть» организм, чтобы сбить лабораторные показатели. Заметал следы, проще говоря.

Мышкин отложил вилку и нож. Его лицо стало серьезным.

— Продолжайте.

— Он не оказал правильной помощи, не поставил диагноз. Его действия чуть не привели к смерти пациента, потому что метаболический ацидоз мочегонным не лечится, он его только усугубляет. И я готов поставить десять тысяч против одного, что в журнале вызовов скорой помощи вы не найдете ни единой записи об этом визите Сычева.

— Это очень серьезное обвинение, Илья, — Мышкин задумчиво потер подбородок. — Но, должен признать, оно доказуемо. Если вызов действительно был, а записи о нем в официальном журнале нет… это уже уголовное преступление.

— Именно, — я кивнул. — Это та самая ниточка, за которую можно и нужно потянуть. Системная халатность, сокрытие преступления, оставление в опасности. И у нас есть живой, готовый говорить свидетель — сам Свиридов и его жена.

Мышкин допил свое вино и откинулся на спинку диванчика.

— Я понимаю вашу логику. Она безупречна. Но есть одна проблема. Если мы сейчас, на основании этого случая, возьмем в разработку одного только Сычева, вся остальная цепочка мгновенно уйдет в глубокое подполье. Волков, аптекарь, ваш таинственный «Архивариус»… они просто залягут на дно. Нам нужно размотать весь клубок, а не обрывать одну нитку.

Я доел свой бифштекс и аккуратно вытер губы салфеткой.

— Я знаю, как это сделать.

Мышкин удивленно приподнял бровь.

— У меня есть план, как собрать доказательства на них всех. И взять! С поличным. Вечером я вам позвоню и изложу все детали.

Не дожидаясь его ответа, я встал, оставил на столе несколько купюр за свой нетронутый чай и направился к выходу. План, дерзкий и рискованный, уже полностью созрел в моей голове. Но для его реализации мне не хватало одного, самого главного элемента. Мне нужна была Кристина. Она должна была стать моим главным, и ничего не подозревающим, козырем в этой игре.

Я вернулся в больницу. Время было обеденное, коридоры опустели. Я прошел в хирургическое отделение. Как я и ожидал она была на месте — заканчивала заполнять какие-то вечерние отчеты на сестринском посту. Она была одна, и это было мне на руку.