Книга Адвокат Империи 14, страница 113 – Ник Фабер, Сергей Карелин

— Как думаете, — будто прочитав её мысли, спросила Алина, глядя на сторону стола, который занимали Александр и его клиент. — Он действительно виновен?

Екатерина бросила взгляд в её сторону и… едва не рассмеялась тому, что увидела. Сокурсница прямо поедала глазами крупную фигуру сидящего рядом с Александром парня. Впрочем, она её понимала. Костюм на том сидел так, словно перчатка, подчёркивая мощную и накаченную фигуру. Парень действительно был красавчиком.

— Только не говори, что ты втюрилась в кого-то в зале суда, — ехидно шепнула она, чем вызвала смешок со стороны Самойлова и густую краску на лице Дьяковой.

— Вот ещё! Что за чушь…

* * *

После того, как этап представления свидетелей дела закончился, судья объявил тридцатиминутный перерыв. Впервые за три с половиной часа я позволил себе выдохнуть с облегчением.

— Отлично выступил, — сказал мне Скворцов, когда мы втроём оказались в комнате для ожидания, предоставленной нам, как участникам процесса.

— Там бы и тюлень отлично выступил, — усталым, но довольным голосом оторвался я, направляясь к стоящему у стены автомату с кофе. — Тоже мне, достижение. Кажется, что теперь я понимаю, почему этот парень так и не продвинулся по карьерной лестнице.

В этот момент мне захотелось взглянуть на его личное дело. Вот правда. Уверен, что если сделаю это, то обнаружу, что все свои дела он старался вести через присяжных. Потому и знал всего один способ атаки — эмоциональное давление. Как игрок заучивший всего одну комбинацию. Вот почему он был так хорош в своих выступлениях. Да он просто на них собаку съел. Успел уже наловчиться давить на пожалейку.

Проблема заключалась в том, что работало это до определенного момента.

В остальном же этап допроса свидетелей прошёл относительно предсказуемо. Прокурор и Калинский начали с тщательно подобранных свидетелей — друзей и родственников пострадавших. Каждый их вопрос был построен так, чтобы присяжные видели в пострадавших беззащитных жертв, а в Руслане — холодного и бесчувственного амбала.

Они подчеркивали разницу в физическом развитии, акцентировали на спортивных достижениях Руслана, обыгрывали его уверенность в зале как признак агрессии. Несколько раз в речи прокурора мелькали слова, намекающие на «маниакальную» одержимость драками.

— Это со мной это не пройдёт, — сказал я, нажимая на кнопку. Автомат зажужжал и принялся наливать мне кофе в бумажный стаканчик. — Предугадать, что они так поступят, было проще простого. Точно так же, как и дробить их показания.

Наблюдая за тем, как чёрная и вне всякого сомнения мало похожая на кофе жижа потекла в стакан, я перебирал в голове происходящее. Наводящие вопросы. Предположения со стороны прокурора. Придание эмоциональной окраски. Навязывание показаний. Уже после четвёртого протеста Лебедь начал потихоньку сыпаться. Он бы и окончательно развалился, но Калинский вовремя это заметил.

— Жаль, что Калинский влез, — вздохнул я, забирая стаканчик. — В противном случае я его додавил бы прямо там. Хотите кофе?

— Нет, Александр, спасибо, — покачал головой Скворцов. — Мы с тобой оба знали, что это произойдёт.

— Толку-то, — пожал я плечами и, попробовав кофе, испытал сильное желание тут же выплюнуть его обратно в стаканчик. Эх, разбаловала меня Мария.