Книга Метель, или Барыня-попаданка. Встречи и расставания, страница 23 – Наталья Добровольская

– Нет, ты действительно необыкновенная женщина! Другая бы стала расспрашивать о моих богатствах и жалованьи, требовать подарков, а ты беспокоишься о делах.

– Ну как не беспокоиться, – горячо воскликнула женщина, – когда совсем скоро, буквально через несколько дней, на нашу землю вступят французские войска! Ведь Наполеон уязвлен в своем самолюбии – его не приняли в русскую армию без понижения чина, отказали в руке сестры императора, кроме того, Россия не поддержала блокаду Англии и вообще, по его мнению, Александр несколько зарвался и надо его наказать, в очередной раз показав всем свое величие и проявив военные гениальные способности. Но недаром кто-то из великих полководцев сказал: «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемым действием», – Наталья имела в виду канцлера Германии Отто Бисмарка, который всегда восхищался русским народом и был убежден, что воевать с Россией крайне опасно.

– Ты так уверенно говоришь! Откуда ты это знаешь! Ведь приказ в войска пришел только на днях, стало известно, что войска Наполеона встали на границе России с Польшей. Поэтому я и поехал в Смоленск, чтобы пополнить полк, а заодно и заехать к тебе.

– Знаю и все! Надо только внимательно почитать газеты и послушать светские сплетни, чтобы понять это, – голос женщины был уверен и категоричен.

И она продолжила:

– Я знаю даже больше – Михаил Богданович Барклай де Толли, хоть и не любят его в войсках, и солдаты прозвали «Болтай да только», поступит совершенно правильно – не будет давать боев на границе России, как ждет этого Наполеон, у которого сейчас огромное преимущество в численности армии, и она очень сильна качественно, а будет затягивать того в глубь страны. Он прекрасно осознает, что французскую армию в России подстерегает много бед. Это и тяжелые дороги, суровый русский климат и огромные просторы страны, и противодействие всего народа. Барклай понимает, что у французов нет в России больших запасов продовольствия, их будет ждать постепенная гибель.

Александр слушал ее, затаив дыхание, а потом сказал:

– Нет, ты потрясающая женщина. Никто и никогда, даже военные, высоких чинов, не могли так ясно и полно изложить еще не свершившиеся события с такой уверенностью. Ты думаешь, так и будет?

– Я не думаю, я знаю, точнее, я почти уверена, что так и будет. Главные битвы развернутся именно здесь, на нашей смоленской земле, совсем рядом. Я тебе больше скажу, после того как французские войска будут изгнаны с русских приделов, наша армия примет участие и в заграничных походах и вступит в Париж! Но ты не рассказал о штуцерах! И про печки-гусарки! И про полевую кухню с вошебойками! – голос женщины звенел от нетерпения.

Александр вновь безудержно рассмеялся и, притянув к себе женщину, стал покрывать ее поцелуями, приговаривая сквозь смех:

– Тебя бы сделать помощницей председателя Департамента военных дел Государственного совета, навела бы там порядок! А про штуцеры, гусарки и все остальное – я все материалы по инстанциям передал и ими заинтересовались. А сейчас иди лучше ко мне, воительница моя любимая! – и Александр еще крепче обнял Наталью.