Книга Стеклянный дом, страница 30 – Сара Пекканен

– Она была строгой матерью, но с внучкой обращается очень ласково, – соглашается Иэн. – Кроме того, мама не вторгается в нашу жизнь. Весь нижний этаж с кухней и гостиной в ее распоряжении, она в основном проводит время там или в своем огороде. Несколько раз в неделю она ужинает с нами – вот, собственно, и все общение.

Меня поражает, как Бет и Иэн спокойно выстраивают диалог, говорят по очереди, – так делают многие женатые пары. Отказаться от старых привычек сложно, уж я-то знаю. Я все еще сплю на левой стороне кровати, будто сохраняю вторую половину за Марко.

– Еще она обучает Роуз дома, – продолжает Иэн. – Роуз сейчас не ходит в школу.

– Прошу прощения… – В коридоре, на том самом месте, где только что стояла Роуз, возникает учитель музыки.

В руках у него черная папка для нот с серебряными петельками. Он настолько худ, что его грудь кажется вогнутой. А как бледен! Поневоле начинаешь беспокоиться, не болен ли он. А вот сильный и глубокий голос не сочетается с хилым телосложением, он будто принадлежит гораздо более крепкому мужчине.

– Хотите перенести занятие?

– Простите, Филип. Да, давайте перенесем. За это занятие мы, конечно, заплатим.

Учитель наклоняет голову так низко, что его кивок напоминает поклон:

– Всего доброго, не провожайте меня.

Я чуть смещаюсь в сторону, чтобы не упускать из виду Роуз и Гарриет, идущих к качелям, но продолжаю смотреть на Бет и Иэна.

– Насколько я понимаю, у вас появилась боязнь стекла, – говорю я.

Бет кивает, рот плотно сжат.

Иэн подходит ближе к жене и тихо произносит:

– Тина погибла при падении, разбив окно… Стекло разлетелось на острые как нож осколки, и Бет порезалась до крови. Теперь она не выносит ничего, что даже отдаленно напоминало бы ей о том, как умерла Тина. – Застыв как скала, он изучает меня немигающим взглядом.

Тут я замечаю, как что-то мелькает на улице, и всматриваюсь: Роуз бежит на луг, где пасутся лошади, ее огненно-рыжие волосы развеваются на ветру. Гарриет опирается на трость, наблюдая за внучкой.

– Куда торопится Роуз? – спрашиваю я.

Бет оборачивается:

– К Душечке и Табакерке. Это наши кобылы. Общение с ними успокаивает Роуз.

Подбежав к серой в яблоках лошади, девочка обвивает ее ногу руками. Кобыла стоит не шевелясь и явно ничего не имеет против.

– Кажется, что только лошади ее и радуют, – тихо говорит Иэн.

С этими словами он вручает мне ключик от сердца моей маленькой клиентки.

Я не раз становилась свидетельницей ужасных баталий между людьми, которых когда-то связывали семейные узы.

Мать подделала письмо врача, подтверждавшее, что у ребенка обнаружились следы жестокого обращения, после того как он побывал у отца.

Отец подсыпал сахар в свой бензобак и пытался повесить это на мать, чтобы доказать ее якобы психическую неустойчивость.

Родители одного клиента практически стали банкротами после двух лет борьбы за опеку, постоянно споря по пустякам, к примеру: в чьем доме – отца или матери – будет находиться саксофон ребенка. В результате война за саксофон обошлась им в несколько тысяч долларов на покрытие юридических расходов; покупка второго музыкального инструмента вышла бы намного дешевле. А стресс ребенка и последующая интенсивная терапия стоили им еще дороже.