Книга Стеклянный дом, страница 36 – Сара Пекканен

– Надень эти перчатки. – Люсиль дает Роуз пару перчаток и надевает вторую пару, затем поднимает первого бельчонка, аккуратно завернутого в лоскут фланели.

Глаза Роуз расширяются. Я ощущаю ее волнение. Улыбаюсь ей и могу поклясться, что она в ответ тоже улыбнулась.

Бельчонок размером с ладонь Люсиль. Она на минутку разворачивает ткань, и мы любуемся пушистым малышом с крупными лапками и ушами размером с горошину.

На следующие пятнадцать минут Роуз оживляется. Она помогает кормить бельчат, затем аккуратно укладывает их обратно в уютные постельки. Я тихо достаю телефон и делаю несколько фотографий, запечатлевая, как мне кажется, радостные для девочки мгновения.

Люсиль просит ее на всякий случай помыть руки, хотя на ней и были перчатки. Роуз послушно направляется к раковине, а Люсиль придвигается ко мне и шепчет:

– Бедная девочка.

Я киваю, проглатывая комок в горле.

Роуз возвращается через минуту, после чего Люсиль тоже идет мыть руки. Затем хозяйка показывает нам альбом с фотографиями других питомцев, которых она выходила: воробьев, скворцов, белок, совы, щенков енота…

Впервые с момента нашей встречи у Роуз спокойное лицо. Вот Люсиль переворачивает очередную страницу, и мы видим снимок ястреба: его сбила машина, и больше он не сможет летать. Роуз касается сломанного крыла птицы на фотографии и особенно долго смотрит на нее.

– Если дикие животные или птицы получают травмы, некоторые люди полагают, что не стоит вмешиваться, что все должно идти своим чередом. Но есть способ лучше, – мягко говорит Люсиль. – Можно позвонить в местный реабилитационный центр для диких животных, там свяжутся с сертифицированными специалистами вроде меня, которые окажут пострадавшим необходимую помощь.

Я позволяю словам Люсиль повиснуть в тишине и надеюсь, что Роуз поймет их подспудный смысл. А смысл такой: ей тоже окажут помощь. Она не одна.

Мы прощаемся с Люсиль, и я везу Роуз домой. Она слишком мала, чтобы ехать на переднем сиденье, и я поглядываю на нее в зеркало заднего вида, отпуская благодушные комментарии по поводу розовых животиков бельчат и их шумных манер «за столом».

Мой телефон вибрирует, но я его игнорирую.

Проезжаем ворота. Когда мы приближаемся к особняку Баркли, язык тела Роуз меняется. Она складывает руки на животе. Смотрит прямо перед собой, ее оживление пропадает. Девочка будто возводит вокруг себя крепость.

– Роуз, я думала о том, чтобы поужинать с тобой где-нибудь в городе в конце недели. Твой папа сказал, что ты любишь вафли, а я знаю отличное место, где их готовят. Ты не против?

Она едва заметно кивает. Но при этом не смотрит на меня.

Бет ждет нас на парадном крыльце. Она вскакивает с кушетки и машет нам, когда мы с Роуз выходим из машины. У меня возникает непреодолимое желание схватить Роуз за руку и прижать к себе, чтобы защитить. Я знаю, каково это, когда тебя отправляют в то место, откуда хочется сбежать. Когда мне было семь лет, тетю назначили моим опекуном, потому что никто не поинтересовался, чего хотела я. Свесив голову и волоча за собой чемодан, я поднималась по ступенькам ее дома, зная, что из неблагоприятной обстановки попадаю в худшую.