Книга Рукопись антиквара, страница 60 – Наталья Николаевна Александрова

Я села в кресло и ощутила жесткую спинку. Да нет, не оно, похоже только…

Тогда, много лет назад, история с украденным пресс-папье в конце концов разрешилась удачно. Вероника Аркадьевна пошла в школу, поговорила с классным руководителем и с завучем. Завуч ничуть не удивилась и сразу поверила, услышав, с кем дружит Элька. И видимо, высказала Веронике свое недовольство.

Пресс-папье вернули, но девицы затаили зло на Эльку, и хоть боялись ее побить, но резко дали от ворот поворот. Другие дети и раньше ее сторонились из-за характера, так что теперь Элька оказалась в полной изоляции. И поклялась мне отомстить.

Вероника Аркадьевна со своей стороны решила принять меры. Она стала больше бывать дома, отдала Эльку на баскетбол, а меня – на гимнастику. Эльку на баскетбол взяли за рост, но через пару месяцев тренер сказал, что толку с нее не будет, что она пропускает занятия, ленится и вообще мешает ему страшно.

Я тоже не делала особых успехов, но по крайней мере с дисциплиной все было в порядке. Теперь Элька часто сидела дома одна и нашла способ мне отомстить.

Вероника Аркадьевна не то чтобы махнула на нее рукой, но была занята здоровьем отца. Она записала его на какие-то обследования и консультации, обсуждала его болезнь по телефону часами и с самого утра начинала твердить:

– Алексей, ты все время забываешь о своей болезни!

Она всегда называла его только так, полным именем, подозреваю, что и ночью тоже. А мама звала его Лёка. И напевала трогательную детскую песенку, накрывая на стол:

Дальше я не помню, помню только, как отец поднимал голову, услышав песенку, и улыбался мягко…

Как я уже говорила, жили мы с Элькой в одной комнате, там было две кровати, еще какая-то мебель, был старый письменный стол, но поскольку мы все время ссорились из-за него, то Эльке купили секретер.

Она была недовольна, но смирилась. Стол был старый, еще отца, дверцы запирались на ключ, что я и делала, чтобы Элька не лазила и не портила мои тетради.

И в самом нижнем ящике у меня хранилась папка с мамиными фотографиями. Фотографий вообще было мало, какие-то были у отца, а мне он отдал любительские, где мама совсем молодая и где мы с ней вместе.

Я нечасто доставала эту папку, потому что не хотела рассматривать снимки при Эльке.

И вот, как-то мне показалось, что папка лежит не так, я раскрыла ее и обмерла. Вместо фотографий там были мелко нарезанные кусочки. Ничего не осталось.

Элька, услышав мой крик, не смогла сдержать торжествующую улыбку. Я же онемела и в голове была только одна мысль: мне нужен нож. Большой кухонный нож, который я воткну в эту сволочь, потом вытащу и снова воткну, и так раз десять, пока силы не кончатся.

Не взглянув на Эльку, я пошла на кухню. И застала там Веронику Аркадьевну за приготовлением обеда.

– О, вот хорошо, что ты пришла, подержи мне дуршлаг! – сказала она.

Я рылась в ящике, отыскивая нож побольше. Очевидно, она заметила, что со мной что-то происходит, потому что подошла и внимательно заглянула в лицо:

– Лена, что случилось?

Я попыталась вывернуться, ящик дернулся и прищемил мне палец. Я заорала и боднула ее головой, точнее, попыталась это сделать, потому что в глазах вдруг потемнело, и последнее, что я помню, – это кастрюля с макаронами на полу.