Онлайн книга «Картина Черного человека»
|
«Вчера в Выборгском районе открылся новый центр научно-технического творчества детей и юношества. Этот центр открыл в торжественной обстановке председатель комитета по делам молодежи Евгений Романецкий…» На фотографии мужик лет сорока с гладким самодовольным лицом преуспевающего чиновника перерезал ленточку перед входом в какое-то здание. Вокруг стояли такие же чиновники, только рангом пониже, и два-три юных дарования — девочка с бантами, толстый мальчишка в очках и еще один, постарше, с косой челкой. У главного мужика на фотографии были аккуратно выколоты глаза. И тут я все поняла. Я нашла то, что искала — имя и даже фамилию главного виновника сумасшествия и смерти Карины Фиолетовой. Наверняка это он, Евгений Романецкий! Все сходится. Две буквы на запонке, которую нашел в палате Карины доктор Чугунов, — это его инициалы, Е. Р. Романецкий тщательно шифровал свои отношения с Кариной, он запрещал ей называть его в письмах — и она послушно соблюдала этот запрет, но не удержалась и сохранила газетную вырезку с его фотографией… А когда он бросил ее — выколола на этой фотографии глаза… С этого и началось ее сумасшествие. Она кричала, рыдала, билась головой о стену, пока соседи не вызвали бригаду психиатров. И единственная вещь, которую она пронесла в сумасшедший дом, — была запонка любовника с его инициалами… В коридоре хлопнула дверь. Это вернулась мать. Теперь мы с ней остались в квартире одни, так, может, она все-таки была в магазине? Но нет, холодильник не лязгнул, стало быть, продуктов она не принесла. Ну, я так примерно и думала. Я надеялась, что она уйдет к себе, но на сегодня мое везение закончилось. Мать без стука вломилась в нашу с Петровной комнату. — Чем ты здесь занимаешься? — проговорила она с порога, даже не переведя дыхание. Все ясно: либо ей завтра на работу, либо нужно ехать в «Скворечник» насчет Поганца. Так или иначе, она трезвая, потому что в психушке если учуют запах, то выгонят взашей. А я уже говорила, что если мать трезвая, то злая как ведьма, тут уж ничего не сделать. Обычно в таких случаях я стараюсь не связываться, но сегодня был такой жуткий день, что я не сдержалась. — А тебе-то что? — огрызнулась я. — Не помню, чтобы прежде это тебя интересовало! — Не смей хамить матери! — воскликнула она с театральной интонацией. — Я тебя воспитала и имею право… — Ты меня воспитала? Ты ничего не путаешь? — Во всяком случае, я тебя родила! — Она немного сбавила обороты. — И что? — То, что я рассчитывала на твою помощь. Твой брат в больнице, и ты могла бы… — Петровна, между прочим, тоже лежит в больнице, и только я ее навещаю! А ты даже не знаешь, где она! Видела бы ты эту драдедамовую палату! И тут мать дернулась, как от удара, и попятилась. Лицо ее побледнело, а потом, наоборот, покраснело. — Что ты сказала? — проговорила она чужим мертвым голосом и плюхнулась на диван. — Что она лежит в жуткой палате чуть не на двадцать человек! Один храпит, другой стонет, третья скандалит! — Нет, не это… другое… ты сказала слово… это слово… откуда ты его взяла? — Какое слово? — я недоуменно взглянула на мать. — Драдедамовую, что ли? |