Книга Жемчуг королевской судьбы. Кубок скифской царицы, страница 110 – Анна Зоркая

– Анна. Ее звали Анна. Сложно предположить, каким было ее настоящее имя.

– Анна… – эхом отозвалась Наташа. – Может быть, ее действительно так звали. Вариаций этого имени существует довольно много. Ханна, Анне, Анни, Энн.

– Хорошо, что вы заострили на этом внимание, – напомнил о себе Лев Леонидович. – Ее имя скорее всего крестьяне переделали на свой лад.

– После ее смерти остались некоторые вещи, которыми она пользовалась, – сказала Юля, укладывая молитвенник обратно в коробку. – Но с отъездом Якова Фельдмана обратно в Москву они пропали. Думаю, он забрал их с собой.

– А что это были за вещи? – спросил Илья.

– Сохранились воспоминания помощника Якова Фелдмана ‒ Бориса Конева, который тщательно документировал все, что происходило тогда в Холмогорах. Вел личную летопись, если можно так выразиться. Например, Анна привезла с собой глиняную кружку и чайную ложку из серебра. Еще у нее была щетка для волос, вот этот молитвенник и какие-то простенькие украшения. Понимаете, ее появление в Холмогорах многие восприняли как важное событие ‒ жизнь-то у местных была серой, трудной, безрадостной. А тут тебе и корабли иноземные, и люди, которые на них приплыли, говорят на другом языке, иначе одеты и так далее. Конечно, они привлекали внимание. Историю появления Анны передавали из уст в уста, и она оказалась очень живучей. Документ, где упоминается имя Анны, утерян, все сведения взяты только из воспоминаний потомков тех людей, которые здесь когда-то жили рядом с ней. Позже, уже в девятнадцатом веке, за дело взялись историки, биографы, краеведы, которые ходили по домам и собирали информацию по крупицам. Например, они выяснили, что свою серебряную ложку Анна подарила маленькой дочери Якова Фельдмана, к которой относилась очень тепло. Простите за сумбур, но я рассказываю только о том, о чем знаю. А… был еще один предмет, который Анна очень берегла и который исчез после ее смерти, но это уже легенда. Его никто никогда не видел.

– Носовой платок, обшитый жемчугом с трех сторон, – перебила ее Наташа. – Я права?

Юлино лицо удивленно вытянулось.

– Да-а, – медленно кивнула она. – Откуда вы знаете? Лев Леонидович рассказал?

– Нет. Мой друг, который работал в Британском музее. Я долгое время жила в Лондоне и знакома со многими музейными архивами. У них обширнейшая база данных, но она не очень удобна, если нужно что-то уточнить. Многое располагается в хаотичном порядке, понимаете?

– Прекрасно понимаю.

– А где Илья? – обернулся Лев Леонидович.

Катя тоже не заметила, когда Илья покинул комнату.

Юля нахмурилась и быстрым шагом пошла к двери.

– Юленька в музее практически за главную, все проблемы на ней, – с гордостью подметил Лев Леонидович. – А вот молодому человеку не стоило бы вести себя здесь, как дома. Музей пуст, хранилище открыто, а на стендах полно редких экспонатов.

– Да не будет он ничего красть, – расстроилась Наташа. – Просто вышел в коридор… наверное.

– И все же, – заключил Лев Леонидович и тоже вышел из комнаты.

Наташа и Катя остались в хранилище одни.

– Чего они так завелись? – спросила Катя. – Ну, отошел и отошел. В чем проблема?

– Ты не права. А вот Лев Леонидович сказал все правильно: здесь не проходной двор, а выставка ценностей. Случайным людям тут не место.